Дневники
Жаворонкова Андрея Константиновича

1938-1941

Малое Алфёрово и округа

Девятая тетрадь

1941 год

Январь 1941 года

19 января подготавливался к выступлению 21 января. 17 лет со дня смерти титана человеческой мысли – В.И. Ленина.

О жизни и революционной деятельности вождя говорил, делал доклад наш историк Андрей Семёнович Селедцов. Доклад был построен канцелярски, и в помещении были слышны разговоры. Не остановился на похоронах Ленина, о клятве вождя, о социалистической революции.

Мне пришлось дополнить докладчика. Аудитория была мертва. Все взоры были обращены на меня. Можно выступить на многомиллионном митинге, и будет тихо, слушатели с жадностью будут поглощать каждое слово оратора, выходящее из его уст. Всё это зависит от оратора, как он может поставить цель задачи.

Почему я выступаю? Да хочу добиться признания оратора. Ибо «с малого начинается великое», – говорит Сталин.

«Семнадцать лет назад перестало биться огненное сердце Владимира Ильича Ленина. Всё трудящееся человечество склонило свои головы перед гениальным вождём и учителем трудящихся, чья жизнь вечный пример беззаветному служению народу.

В историческую эпоху величайших революционных бурь и потрясений, в годы гибели старого и рождения нового мира Ленин поднял на высшую ступень всепобеждающее учение Маркса и Энгельса.

Он высоко поднял над миром знамя творческого действенного марксизма. Он разоблачил и разгромил оппортунистов и предателей, пытавшихся извратить самое революционное и живое учение, превратить его в мумию, неспособную к развитию.

Ленин организовал и выпестовал партию большевиков – партию нового типа, поведшую массы на штурм твердынь капитализма, на завоевание новой, счастливой жизни.

Это он – учитель и отец большевиков, людей, у которых нет иной цели в жизни кроме блага и счастья народа.

Бессмертны творения Ленина. Ни Марат, ни Карл Либкнехт, ни Роза Люксембург, ни один смертный нашей планеты не могли оставить того, что оставил нам в наследство Ленин. Он оставил нам в наследство великолепную революционную партию большевиков. Он оставил нам своё имя – символ первого свержения буржуазии, талисман, который приносит мировому пролетариату скорые и большие плоды. Он оставил нам два страшных дредноута, которые он выстроил своими сильными руками и выслал в моря социальной борьбы, – это Советский Союз, который на сегодняшний день высится, как могучий утёс среди бушующих волн экономических потрясений и военно-политических катастроф, охвативших капиталистический мир – мир, который на сегодняшний день втянут в пучину второй империалистической кровавой войны. Советский Союз, наша Родина высится над морем, как маяк указывающий обездоленным, угнетённым, забитым нуждой и кабалой людям дорогу к свету, к жизни, к счастью.

Ленин оставил нам им рождённый III Коммунистический Интернационал. Ленин оставил, наконец, им обоснованное и преобразованное орудие военного флота пролетарской революции – чудодейственный компас – совершенный марксистский метод.

Правда, тот кормчий, несравненный кормчий, с ясным умом и железными руками, умер. Он умер, и дело Ленина гениально продолжил Сталин.

Могуч и крепок наш государственный корабль. Над ним гордо и призывно реет знамя социализма. Ни бури, ни грозные волны, никакие исчадия капиталистического мира не страшны нашему кораблю.

Кормчий корабля – Сталин, партия коммунистов, чьей путеводной звездой является Ленинизм.

Так пусть же живёт и летит Ленинизм вперёд за «необозримый горизонт столетий».

Выше знамя Ленина-Сталина, оно несёт нам победу!».

После меня выступал Толкачёв П.Н. Он говорил, что любовь к Ленину завоёвывается не на митингах, а на деле. Ясно и понятно, что мысль была направлена против меня.

22 января. Выходной. Встал в 8 часов утра. Умылся, позавтракал, пошёл в Третьяково за керосином. Замечательный день. Небо было чистое-чистое. Деревья были покрыты инеем, и это украшало природу. Казалось кругом всё жемчужное, брильянтовое. Снег искрился и под ногами хрупал, скрипел.

Ветра не было. Солнце тихо пригревало. Всё напоминало на то, что завтра – весна. Весна придёт не скоро. Надоела зима. Долой зиму! Да здравствует Весна!

Был в Голочёлове. Посетил Толкачёва. Особого не произошло.

Вечером среди мужиков делал беседу о Ленине и «Ленин и крестьянский вопрос». Задал вопрос: могла ли произойти в России революция, если бы не был рождён Ленин? Большинство ответили правильно.

24 января. Долина Ан. Ал. берут в ряды армии. Директором будет Толкачёв. Вот когда осуществилась его долголетняя мечта, которую он лелеял в голове, за которую боролся, ссорился, стравливал учеников с учителями. Он директор. Он хозяин. «С кем разговариваешь», – вылетает из уст его. Если он цеплялся за волосы Васильева Василия, у которого сердце к пяткам пришло, чьи волосы носились по коридору, как пух лебяжий перед бурей. То многим начнёт головы крутить, как баранам. Да, истинный изверг молодых умов во власти. Дон-Кихот торжествует. Стены будут пестреть приказами. На уроках будет происходить и то, что 27 сентября 1940 года. Помнится, что записи за 27 сентября в дневнике нет.

27 сентября 1940 года. «Вот уже несколько лет я нахожусь в стенах неприютной, хмурой школы. И жизни здесь нет, да её и не будет. На протяжении 5 лет я не нашёл себя надёжного товарища и друга, которому я мог бы рассказать то, что накопилось в моей волнующей груди, своих мыслей, дум и стремлений. Дружба! Любовь! Куда вы удалились? Куда ушли от нас? Зачем?».

Одиночество, одиночество, одиночество – вот что характеризует этот период времени. Меланхолия не покидает головы. Что б, если я не имел от природы такого сердца, не воздерживался? Обстановка погубила б меня! Я стал бы грубияном и большим невежей. Спасибо отцу и матери.

Звонок. Равномерными шагами преподаватель приходит на урок. Лицо его хмуро. В глазах царит ненависть. Изредка он кидает свинцовый взгляд на дрожащих робких учеников.

Последние боятся, замирают. В классе абсолютная тишина. Так тихо: лети комар – слышно. Все думают: «Ай! Я попался. Дай бог, не спросит...». Они знают, что учитель сердит, и им будет плохо.

– Эй, ты, отвечай приставки, – тыкая пальцем, показывает на ученика. Тот весь дрожит, как осиновый листок перед бурей, боится, как бы не так сказать, а поэтому кидает свой глупый взгляд по сторонам, но его поиски тщетны, ограничены. Его поиски – голос вопиющего в пустыне. Он не может собраться с мыслями. От испуга, что он пал первой жертвой, у него головокружение. Он заикается, путается, пускает влажные заплаканные глаза под лоб, по сторонам, но мимо учителя, произносит какие-то нечленораздельные звуки... Под конец он выматывается из сил, как говорится. Увесь порох у пороховницах. Он, только что, 15 минут назад, был говорящим, превратился быстро в немого. Машинка стала.

– Не так! Не знаешь! – взревел голос преподавателя. Ученик не возражает ни слова. Он стоит, как поражённый молнией. Он мёртв. Учитель ударяет кулаком по столу с силой Геркулеса, так, что чернильница подпрыгивает на два метра, учебники за ней.

– Черти! Чёртово племя! Банда! Когда начнёте учить? Я вас спрашиваю? Встать!

Жалкие ученики подымаются с опустившимися головами к груди. У многих поджилки трясутся так, точно кузнечики на лугу. Он берёт журнал, который хотел воспротивиться его воле, и пускает под стол. Свой учебник – как будто бы он виноват, поддаёт ногой в воздух так, что штанина вся сползла за коленку.

Быстро вскочив со стула, он начинает кривляться, грозить, запугивать:

– Я вас... я вас... Выучу... Вы узнаете... Подождите!

Так проходит первый урок литературы. Продолжаются, начинаются новые, редко чем отличающиеся от первого, где получаешь довольно много оскорблений, унижений.

Скоро придёт этой жизни конец. Пойдёт новая, армейская жизнь. Вырвусь из стен этой школы. Пойдёт самостоятельная, правильная жизнь. Конца не дождусь, дни считаю по пальцам. В школе я потерял около 15 годов жизни, если не больше, при Толкачёве 13, и остальные на труде, по своей ошибке, по незнанию, по дури.

Толкачёву 28 лет. Высокого роста. Волос носит назад. Глаза карие, норкие. Нос большой, широкий. Выражение лица трудно описать. Какое-то чужое, отдалённое, подозрительное. Естественной улыбки мало бывает. Голос громкий. Может петь неплохо. В конце скажу, что он тощ, как хвощ. Хвастун редкий, каких мало я встречал. Хвалится любит геройством, хотя сам отъявленный трус. Хитёр, как матёрый волк. Любит диктатуру.

25 января. После второй смены пришлось делать доклад о жизни В.В. Куйбышева. Память почтили вставанием и минутой молчания. Сделал вступительную речь, доклад был прослушан внимательно и тихо.

«25 января 1935 года наша партия, рабочий класс, вся наша страна понесли тяжёлую утрату – не стало Валериана Владимировича Куйбышева, чья героическая жизнь была прервана вражеской рукой изменников родины. Злейшие враги народа – троцкистско-бухаринские бандиты с большой дороги злодейски убили незабвенного Сергея Мироновича Кирова. Они умертвили славного чекиста Менжинского, великого русского титана мысли и волшебника слова писателя Алексея Максимовича Горького. Они же, эти подлые убийцы, умертвили любимого друга трудящихся выдающегося строителя социалистического общества – Валериана Владимировича Куйбышева.

Банда злодейских убийц – Бухарин, Рыков, Ягода и их злобная свара, к радости всего советского народа уничтожена!

Да будут прокляты навеки имена палачей и предателей, отнявших у родины дорогие нам жизни, благороднейшие сердца, сладостные имена Кирова, Куйбышева, Горького, Менжинского. Вот обер-иуда, обер-бандит, обер-шпион, агент гестапо – Троцкий, вдохновитель всех неслыханных низостей и преступлений. Позорная смерть ему! Проклятие, проклятие, общая ненависть и презрение от имени всего миллионного народа!!!

Затем рассказал краткую, полную биографию.

Троцкистско-бухаринские бандиты – это прямые потомки версальцев, открывших пруссакам дорогу в Париж, и братья нынешних фашистских интервентов, которые уничтожают беззащитные города Китая, невинных старцев, жён и младенцев.

Героические чекисты, вытащив этих гадов из их зловонных нор, заслужили горячую благодарность не только всего советского народа, но и всего передового и прогрессивного человечества. Имя Куйбышева, верного соратника Ленина и Сталина, вечно будет жить в памяти народов нашей могучей Родины.

Его жизнь, как маяк, будет светить всем трудящимся нашей страны. Его жизнь – пример для молодёжи, о которой он неустанно заботился.

26 января. Воскресенье. Ветер с огромной силой дует с норда. Встал в половину седьмого. Вместе с товарищами по школьной скамье пошёл в Издешково на соревнования по лыжам средних школ. Большую слабость чувствую я на лыжах. Мало тренировался. Тренировка – большая сила! От неё много зависит в исходе дела, в исходе сражения. Правда, нас не уровняли лыжами. Издешковцы имели хорошие лыжи, с металлическими креплениями, воском тёртые, палки с кольцами. Мы, голочёловцы, всего этого не имели. Бег был на 10 км. Два круга 5x2. На первом кругу меня обошли 5 человек, если не больше. На 2-м я «обогнал» 7 человек. Пошёл не по лыжне, а по насту, со знанием геометрии, что прямая есть самое кратчайшее расстояние между точками.

Сперва мёрзли пальцы. Но потом пришлось рукавицы снять и снять шапку.

Ухи не чувствовали ни жары, ни холода. А поэтому они у меня отмёрзли. Превратились в башмаки, в бесчувственное тело.

К вечеру они распухли. Пришлось укутывать, прятать, увязывать, так как к вечеру мороз усиливался и усиливался. С Мишей Рыбаковым четвертинки выпили, кровь подогрелась. Голочёловские мужики подвезли. Замёрз, едва слез с саней и добрался до печки. Отогрелся, пошёл на вечеринку. Вот что молодость делает. Ей не страшны никакие силы. Молодость! Молодость, чем интересна ты?

28 января. С Ипполитовым Василием (ученик 10 класса) сделали поход на лыжах на его родину в деревню Евдокимово. Маршрут наш: Голочёлово – Высоцкое – Кононово – Плешково – Евдокимово – Сакулино и обратно. Поход составил добрых 35 км.

Туда ехали вечером, приехали в 10 часов, оттуда – утром. Лыжи шли хорошо.

29 января. Получил 2 письма. Одно от брата Петра, который сообщает, что находится в рядах РККА. Ленинградской области ст. Волосово, и другое от старого товарища – учителя Михаила Тарасовича Игношенкова.

Как я был рад! Поражён. Письмо от учителя. Игношенков приехал в нашу школу в январе 1940 года и пробыл до конца учебного года. Преподавал в старших классах литературу. Как человек, так и преподаватель он был замечательный. Эти два качества он соединял в своей душе так, как Михаил Фёдорович Ширяев.

Ему 25 лет. Глаза добрые и умные. Волос носил чёлкой, так что казалось правого глаза не видно. Волос мягкий, волнистый.

Среднего роста. Голос прямой, грудь широкая. Обладал литературным дарованием. Хорошо писал стихотворения и начал писать повесть. Его жизнь – трудная, суровая. Был на Кавказе. Стал запивать, гулять. Это у него было видно. Он окончил Смоленский педагогический институт. Уроки преподавал живо, ясно, понятно, глубоко. Ребята слушали с жадностью. Помнится один урок в марте 40-го года. Михаил Тарасович пророчески рассуждает и объясняет биографию и жизнь К.Ф. Рылеева. Рылеев первый поднял знамя свободы и независимости человека в русской литературе, в 20-х годах прошлого столетия. Ученики сидели смирно и с жадностью поглощали каждое слово, доносившееся из уст преподавателя. Я сидел на задней парте в большом классе. Когда я оглянулся, то с правой стороны сквозь стёкла окон пробивались и ясно светили лучи солнца.

Я подумал: неужели моя судьба будет такой, как судьба Великого гражданина К.Ф. Рылеева? Я должен взять из его жизни всё то, что может принести пользу государству Российскому. Великий долг гражданина я должен брать с Рылеева. Рылеев бессмертен!

Я должен написать ему ответ.