Дневники
Жаворонкова Андрея Константиновича

1938-1941

Малое Алфёрово и округа

  Седьмая тетрадь

1940 год

5 декабря 1940 г. Выходной день. Всенародный праздник Великой мудрой Сталинской конституции. С большим восторгом я отмечаю в душе этот Великий день. Ни одна конституция не может сравниться с нашей демократической конституцией победившего Социализма.

Большая честь и хвала её творцу. Пусть он живёт долгие, долгие годы. Пусть он ведёт наш народ к вершинам человеческого счастья – к коммунизму!

Наш Союз, наша Держава Социалистическая непобедима!

Был полный день дома. Послал послание к Младовой Толе… (опущен текст письма).

19 декабря. Праздник Никола. Вспоминается, когда с Петей и Сашей выпивали в этот день.

Но их нет, они далеко отсюда. Петя! Какой замечательный товарищ, друг, приятель. С тобой прошло наше детство и отрочество. Как бы я рад был видеть тебя. С Якушевым – с другом по скамье, пришли в дом, выпили, закусили, покурили и пошли, где собирается деревенская молодёжь. Изба тесна. Народу полно. Гармошки нет. Скучно и безотрадно. Пошли на Уварово, но на вечер опоздали, вся молодёжь разошлась по домам. На улице встретили парня с девушкой, которые прижимались друг к другу, как тростник во время бури к земле. Вечер и ночь были торжественны и тихи.

20 декабря. Маня Герасимова в школе передала привет от Толи. Она пишет карандашом и на моей тетради в конце, причём небрежно и во многих местах крайне неразборчиво:

«Андрей, прочитавши твоё письмо, я заключила, что здесь написано всё верно, и что ты парень неплохой и умный. Это факт и не секрет, но я всё же любить тебя не могу, как друга. И не буду это. Я тебе уже давно давала отказ и сейчас – отказ. И больше прошу меня не беспокоить насчёт любви…» (текст письма сокращен, ответное послание не приводится).

21 декабря. В школу приехал из Смоленска военный, который вербует в Смоленский аэроклуб. Много ребят дали согласие поехать с ним. Дал согласие и я.

22 декабря. Собрал небольшую сумочку, весом килограмма два, и пошёл по направлению к Издешкову. Взглянул последний раз на стены, на печь, на полати, где спал все 18 лет. Хлопнул дверью, петух прокричал, и я большими шагами отправился в путь.

В Издешкове встретился со своими отшельниками, которые тоже держат путь в Смоленск.

8 часов вечера. Темно. Вдали слышен свисток паровоза и шум, доносившейся от него. Нервная дрожь пробежала по всему телу с ног до головы.

Издешковцы провожают своих домочадцев. Много девчат, парней. Шутили, острили. Когда взошли на подножки, я произнёс:

«Смоленск! Смоленск! Ястребок. Мы будем парить в воздухе, как соколы. За родину прольём кровь!». Публика приходила в восхищение, и многие говорили: «Хороший из тебя выйдет оратор».

Мы в вагоне. Поезд немного покачивается с боку на бок. Колёсы гудели, станции, мелькали в глазах фонари, небольшие возвышенности, зелень, рощи, мосты.

Поезд прибыл в Смоленск. Мы вышли на перрон. «Москва! Москва!» – воскликнул Наполеон. «Смоленск! Смоленск!» – произнёс Андрей Жаворонков. Патриотический дух охватил меня. В голове промелькнула вся история этого города. Поляки в 1606-1611 гг. Наполеон в 1912 году. Мне не верилось, что в этом городе происходило то, что описал Аристов в романе «Город Ключ Смоленск». Смоленская крепость взглянула, как солдат в старой изношенной шинели, измученный войной, в глазах видно большое сострадание. Но этот солдат горд, потому что не терпел ни одного поражения, а покрыл себя мужеством, неувядаемой славой. Крепость, как скала, как могучий утёс, стоит и смотрит гордо в века, за необозримый горизонт смоленский. Я не поверил своим глазам, я думал, что жестоко ошибаюсь, что это не та, что строил Фёдор Савельевич Конь, архитектор, муж ума нравственного – я пощупал рукой. Взглянул на Днепр. Я посмотрел, не плавает ли Михайло Лисица с польским знаменем? Посмотрел на бойницы: не сидит ли там, как герой осады 1606-1611 гг. и осады Отечественной войны?

Цель поездки, как сказано выше, поступить в Аэроклуб, а затем стать лётчиком. Но моя цель и мой богатый план рухнули, как картонный домик. Медицинскую комиссию не прошёл. Правый глаз видит только 10%. Я был огорчён. Но вспомнил пословицы: «Рождённый ползать летать не может», «Что Бог не делает, всё к лучшему».

Город физически и морально понравился мне. Трамваи, театры, кино, библиотека. Институты, улицы красивые, покрытые славой, сад и памятник Глинке.

На вокзале не курят. Культурно и хорошо. С разбитым сердцем я ехал домой. Ибо все мои планы лётной жизни рухнули. Дома мать с радостью встретила меня. Выспался и пошёл в школу, за школьную скамью.

Девчата встретили с большой иронией и сарказмом. Смеялись. Но я не растерялся. И всякий смех был прекращён.

29 декабря. Ужасно холодно. Встал поздно. Было комсомольское собрание, где выдвинули агитатором по нашему колхозу.

Почётная работа среди избирателей. Доверие оправдаю. Беседы буду проводить со всей силой ума и энергии.

Смотрел кино из жизни заключенных американцев.

Ночь проспал с Васиком (брат двоюродный) и с Васей Васильевым (хороший друг). Оба они учатся вместе со мной в 9 классе. Встали позже обыкновенного. Вычистили трубы, замазали глиной. Мы с братом пошли в школу, а Вася остался топить печку. Он ещё не комсомолец.

1940 год – год больших достижений для нашей страны. Образовано 5 новых союзных республик. Эстония, Латвия, Литва, Бессарабия стали под флаг социализма, вступили в семью Советского Союза. Выборг стал советским. Опасность Ленинграду миновала. Финны позорно бежали [25]. Потом тяжёлые утраты. «Капиталистическому миру пришлось потесниться назад» под сильным напором большой когорты большевиков.

Организовали школы: ремесленные, железнодорожные, фабрично-заводские училища. Трудно будет капиталистическому миру с нами воевать. Наш рабочий класс пополнен молодыми гражданами из сёл и городов. Для западной цивилизованной Европы 1940-й год – год ужасной войны, бедствий, слёз, мук, лишений, страданий, изнеможений, голода, холода и разрухи.

Бельгия, Голландия, Дания, Норвегия, Люксембург, Чехословакия, Австрия, Польша – пали, как картонный домик.

Франция побеждена! Оккупирована. Французский революционный народ поставлен на колени только благодаря изменническому правительству Даладье и других изменников трудящихся рабочего класса. О! Жалкий французский народ! Больше всех на планете досталось тебе. Твои поля топтали около 30 языков. Гунны и их грозный вождь Аттила, англичане, викинги. Русские войска в 1913-14 годах, прусаки в 1870 году, а с 1915 – Империалистическая война.

2 миллиона людей в плену у Германии. Это цвет французской национальности. Сколько убитых?! Раненых, изувеченных, калек, сирот, вдов. Парижская коммуна! Кто её организовывал – французы.

Зима 1940 года была волшебная. Сильный холод, морозы. Все плодовые деревья умерли, засохли, вымерзли [26].

Много было мёртвых. Малая рождаемость.

1940 год – год серьёзного воспитания самого себя: строгость, тактичность. Год любви. Пришлось влюбиться в Толю [27]. Толя отказала. Любовь рухнула.

Год дружбы. Хорошим другом стал Васильев Василий с талантом писателя. Якушев Ал., нижегородский делец. Всё же он парень неплохой. Миша Рыбаков [28], отзывчивый товарищ. Пименов Илья с деловитой наклонностью к миру, к человечеству. Иванов Егор – шутник, остряк и, наконец, карбонарий. Дружный, хороший товарищ. Брат Вася.