Василий Арсеньевич Дрызлов

---

Памяти замечательного сельского хозяина

Статья научного сотрудника Вяземского историко-краеведческого музея Юлии Петровой

Положительно что-то в уездной глуши росло и шло к расцвету
Князь С.М. Волконский, Родина

Столетие назад Василий Арсеньевич Дрызлов был, пожалуй, самым успешным и деятельным вяземским землевладельцем. История его жизни, опыт хозяйствования и судьба усадьбы Бессоново служат лучшим тому подтверждением. В.А. Дрызлов представлял собой редкий тип настоящего сельского хозяина, теоретика и практика, сумевшего воспринять опыт прежнего владельца имения и продолжавшего его рациональное усовершенствование. И все это при условии недворянского происхождения Василия Арсеньевича Дрызлова! Подход В.А. Дрызлова к ведению хозяйства, которое и стало главным делом жизни, отличался особой глубиной понимания и любовью. Именно за такими, как он, владельцами и могло быть будущее сельского хозяйства, не случись в истории нашей страны роковых перемен.

Василий Арсеньевич Дрызлов (предположительные даты жизни: 1846-1916 гг.) родился в семье священника, окончил полный курс Тверской духовной семинарии.

С 1879 по 1897 г. В.А. Дрызлов, по рождению своему пользовавшийся правом потомственного почетного гражданина, находился в отставке «без награждения чином», занимаясь в основном ведением сельского хозяйства. Вернулся к службе в чине губернского секретаря.

В разное время Дрызлов являлся гласным Смоленского губернского земского собрания, почетным мировым судьей Вяземского уезда, членом уездного экономического совета, заведующим третьим военно-конским участком Вяземского уезда, членом уездной комиссии «по приведению в действие закона об устройстве канав и других водопроводных сооружений на чужих землях для осушительных, оросительных и обводнительных целей», членом Вяземского попечительства о народной трезвости.

В годы Русско-японской войны В.А. Дрызлов был уполномочен вяземским земством осуществлять проверку «действительной нужды» семей призванных на войну по Морозовской волости.

В последние годы жизни, с 1913 г. по 1916 г., Василий Арсеньевич Дрызлов состоял председателем Вяземской уездной земской управы. На годы нахождения его в должности пришлось и время Первой мировой войны, или, как тогда ее называли, Второй Отечественной. Помимо текущих хозяйственных дел управа была вынуждена заниматься и решением насущных вопросов, связанных с войной: строительством бараков для размещения раненых и больных воинов, выдачей различных пособий, сельскохозяйственной помощью семьям призванных на войну и др. В 1914 г.  Дрызлов в качестве уполномоченного от Вяземского земства вошел в состав Губернского комитета Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам.

Деятельность В.А. Дрызлова на посту председателя управы получила высокую оценку современников - настолько вдумчиво и обстоятельно он подходил к решению любых вопросов, а в особенности вопросов финансового характера. На заседании Вяземского уездного земского собрания 2 октября 1915 г. гласный Г.В. Логвинович подчеркнул, что «среди целого ряда лет не было случая, чтобы исполнение сметы было закончено с остатком свыше 15 тысяч, это указывает на внимательное отношение к земскому хозяйству Управы и особенно ее председателя». Согласившись со словами Логвиновича, земское собрание постановило выразить благодарность председателю управы В.А. Дрызлову и членам управы И.В. Барышеву и М.Д. Голубеву.

С особым вниманием Василий Арсеньевич относился и к развитию образования в Вяземском уезде. Известно, что он состоял попечителем Озереченской и Городищенской земских школ, принимал экзамены в церковно-приходской школе с. Бессонова. Работа же основанной по инициативе В.А. Дрызлова Бессоновской школы маслоделия, сыроварения и скотоводства всецело проходила при его личном живом участии и финансировании. История Бессоновской школы, безусловно, заслуживает отдельного подробного рассмотрения, а имя В.А. Дрызлова, внесшего огромный вклад в развитие сельскохозяйственного образования на Смоленщине, не должно быть забыто.

На протяжении нескольких трехлетий Василий Арсеньевич Дрызлов являлся председателем церковно-приходского попечительства при Знаменском храме села Бессонова.

В течение жизни Василий Арсеньевич был удостоен ряда наград: темно-бронзовая медаль за труды по первой всеобщей переписи населения 1897 г.; высочайше утвержденный именной знак за услуги, оказанные сельскому хозяйству; медаль Красного Креста в память участия в деятельности Общества Русско-Японской войны 1904-1905 гг.

В 1880 г. Василий Арсеньевич Дрызлов женился на дворянке Елизавете Николаевне Лопатиной (1856 г.р.), по всей видимости, принадлежавшей к роду Лопатиных, владевших в Вяземском уезде имением Покровское. В семье Дрызловых родилось пятеро детей: сыновья Борис, Николай и дочери Мария, Ольга, Елизавета.

Имение Бессоново Морозовской волости Вяземского уезда В.А. Дрызлов приобрел в 1889 г. у известного сельского хозяина Дмитрия Александровича Путяты. Сергей Федорович Шарапов писал, что Путяту, которому было уже за семьдесят, мучил вопрос о дальнейшей судьбе Бессонова: «Один сын умер, другой, вместо хозяйства, занялся сначала санскритским языком, затем ушел на службу по дипломатическому ведомству. Наследников в деле не было, работать стало не для кого, да и силы начали изменять».

Дмитрий Александрович думал продать имение казне с тем, чтобы в Бессонове была основана учебная ферма и его сорокалетний труд «не пропал даром». Осуществлению этой идеи помешала чиновничья волокита, и Путято начал искать другого собственника, поставив непременным условием для покупателя «предварительное испытание его способностей к хозяйству для чего предлагал похозяйничать и попрактиковаться в Бессонове один год».

Удовлетворить требованиям «горячо любившего свое детище-хозяйство» Д.А. Путяты из всех претендентов оказалось под силу только В.А. Дрызлову, впоследствии полностью оправдавшему надежды Дмитрия Александровича.

Спустя десятилетие осматривавший принадлежавшее Дрызлову Бессоново инструктор молочного хозяйства Смоленской губернии В.А. Маковский справедливо отмечал: «Такой исключительный пример продажи имения, когда владелец всесторонне изучает своего покупателя, когда он заботится, с чисто отеческой любовью, о том, чтобы хозяйство не переменило принятого направления, у нас на Руси, может быть, единственный и потому крайне поучителен. И нельзя не сознать всей важности подобного отношения к делу: мы видим, что сила в хозяйстве при смене владельца только увеличилась, т.к. за работу взялись свежие деятельные руки, что и отразилось на всем последующем движении хозяйства крайне благотворно».

Чтобы расплатиться с прежним владельцем, Василий Арсеньевич продал лес, заложил имение в Тульском банке, сделал заем у родственников, но затраты оправдались. Сергей Федорович Шарапов отмечал, что «г. Дрызлов нашел возможность еще более расширить хозяйство, прирезать новые поля, увеличить скот и поднять и без того огромную доходность имения».

Данные об имении Бессоново, находившемся уже во владении В.А. Дрызлова, попали на страницы «Кратких справочных сведений о некоторых русских хозяйствах» за 1897 и 1902 гг., одного из томов «Полного географического описания нашего Отечества», «Путеводителя по Александровской железной дороге» 1912 г., «Краткой географии Смоленской губернии» Ивана Ивановича Орловского, а также «Отчета инструктора молочного хозяйства Смоленской губернии В.А. Маковского за 1900 г.».

В начале XX в. в имении Бессоново было 2066 десятин земли, из которых под усадьбой, садом и огородом - 18 д., пахатной -240 д., леса строевого и дровяного-130 д., леса молодого-590 д., лугов пустошных - 530 д., лугов из-под ляд - 215 д., лугов улучшенных - 120 д., ляд не расчищенных - 49 д., под крестьянской пашней - 120 д., неудобной и под озерами - 54 д.

В самой усадьбе Бессоново находилось более 20 построек, среди них: деревянный на каменном фундаменте усадебный дом, семейная, дом охотников, дом рабочих, сельскохозяйственная школа, сыроварня, винокуренный завод, кузница, скотный двор, конюшня, свинарник, птичная, телятник, сараи, амбары, баня и др..

По-видимому, к началу XX века в Бессонове было выстроено и несколько прекрасных деревянных дач, сдававшихся владельцем в аренду. Одним из главных украшений усадьбы оставались богатый по видовому составу деревьев и кустарников парк, а также искусственно устроенное озеро.

Хозяйство в имении вел лично его владелец Василий Арсеньевич Дрызлов.

Основу бессоновского хозяйства составляло молочное скотоводство. Стадо было сформировано «улучшением в себе» в ходе тщательного подбора местных коров с большой удойливостью, а позже и «прилитием» крови «культурных молочных пород» - голландской, симментальской и вильстермаршской пород. Подобные опыты метизации животных в плане «улучшения и освежения стада» не дали ожидаемых результатов, а потому выбор владельца в дальнейшем остановился на метисах с датской, фюменской породой.

Посетивший в конце XIX в. имение Бессоново С.Ф. Шарапов писал: «С большим любопытством осматривал я коров, которых дойных имеется около полутораста. Все это превосходные экземпляры, хотя и не представляющие никакого общего типа. Есть животные, напоминающие голландских, швицких, симментальских, есть и облагороженная русская корова, светло-рыжая, с тонкими ногами, длинными рогами и тонкою же головой. <...> Основная идея здешнего скотоводства - получение наивысших удоев, а не погоня за экстерьером и типом коровы».

Поданным на 1906 г. бессоновское стадо состояло из 213 голов: дойных коров 124, нетелей 25, телок по первому и второму году 37, быков племенных 4, подростков бычков 5 и телят бычков 8.

Молока в указанном году от стада было получено 13807 ведер и принято от соседних помещиков и крестьян 6276 ведер, всего 20083 ведра. Израсходовано: на телят - 655 ведер, на нужды экономии - 323 ведра, поставлено з Москву знаменитой фирме Чичкина в свежем виде 2250 ведер. На собственной бессоновской сыроварне переработано на масло 721 ведро, на сыр 16150 ведер. Швейцарского сыра получено 212 кругов весом 822 пуда, голландского 1490 головок весом 235 пуд. и 23 пуда масла парижского и экспортного и 89 пудов подсырного масла. Большим подспорьем бессоновскому хозяйству была близость к нему станции Алферово Александровской (Московско-Брестской) железной дороги, по которой молочную продукцию из имения отправляли в Москву.

В хозяйстве велась ведомость удоев от каждой коровы, причем все коровы бессоновского стада имели клички, в некоторых случаях, весьма забавные и отражавшие особенности их внешнего вида и характера: Бодрая, Ловкая, Калека, Нянька, Горе, Досадная, Нежная, Емкая, Ехидная, Егоза, Жирчик, Ерошка, Испуг, Задира, Исполин, Инспектор, Командир, Отвага, Потеха, Радость, Маргаритка, Лотус, Земляника, Пчелка и др..

Рассчитанный на две сотни голов крупного рогатого скота скотный двор представлял собой большой лабиринт массивных и прочных зданий, часть скота содержалась на навозе, часть на деревянном полу. В хозяйстве было выстроено два телятника - летний и зимний: «Летом телята, отсортированные по возрастам, свободно помещаются под широкими навесами или резвятся в особых загородках, зимой размещаются в теплом и светлом сарае, называемом в шутку пансионом». Большинство работ на скотном дворе выполняли ученики школы, причем делали это «очень аккуратно и осмысленно».

Особое внимание в хозяйстве уделялось кормлению скота. Независимо от «пастьбы на отличном лугу» дойные коровы все лето получали сено и овсяную муку, а зимой - бурду, клеверное сено и жмыхи. Распределением корма в зависимости от удоев занимался сам хозяин имения.

Полеводство в Бессонове было совершенно подчинено скотоводству и направлено главным образом на то, чтобы «возможно было больше получить для хозяйства кормов и выгонов». Севооборот практиковался двенадцатипольный: 1) пар, 2) рожь, 3) картофель, 4) пар, 5) рожь, 6) овес, 7-11) клевер с тимофеевкой, 12) овес. Пар удобрялся навозом, клин под картофель - золой, травы поливались навозной жижей. Часть пахотной земли, удаленной от усадьбы, отдавалась в аренду крестьянам.

В.А. Дрызлов со всей серьезностью подошел и к занятию мелиоративными работами: в имении практиковалась закладка дренажей, перепашка, боронование, удобрение лугов компостом, подсев трав. В результате этих работ около ста десятин кочкарников и ляд было обращено под луговодство. Именно расширение полей и позволило преобразовать ранее практиковавшийся девятипольный севооборот в двенадцатипольный.

Рабочих лошадей в имении содержалось до 40 голов, в основном «местной» породы и помесь с першеронами - все «рослые, крепкие, сильные».

Доходной статьей в Бессонове было птицеводство. В имении разводили голландских кур и кохин-хинов, руанских уток, золотистых индеек и китайских гусей. Птица, также как и телята, поступала в продажу на племя.

Свиней держали «для потребления в хозяйстве, для рабочих» и продавали не более 10 штук.

«Для своих надобностей» в усадьбе имелся небольшой плодовый сад площадью ¾ дес. Основу его составляли яблони сортов белый налив, коричневка, плодовитка, антоновка. Имелись также несколько вишневых и грушевых деревьев, кусты малины, смородины и крыжовника.

Из промышленных заведений в Бессонове, кроме сыроварни, действовал винокуренный завод, который был открыт еще прежним владельцем имения в 1868 г. и к началу XX в., не модернизированный, так и работал на конном двигателе в 1 лошадиную силу. Винокурня имела 10 рабочих, валовой оборот ее составлял 10000 рублей, а производство спирта - 31,2% от общего производства в уезде. Годовая производительность завода за трехлетие 1898-1901 г. достигла 10140 ведер сорокоградусного спирта. Завод, будучи неотъемлемой составляющей комплексного сельскохозяйственного производства, вполне удовлетворял «назначению перерабатывать продукты полеводства»: размеры винокуренного производства соответствовали «чистому сбору ржи и картофеля с собственной запашки. Покупным сырьем является только ячмень для солода». С.Ф. Шарапов отмечал, что «винокурня сама по себе дохода почти не дает и держится главным образом ради барды».

Работе винокуренного завода, как всегда, мешали нелепые указания бюрократов. Вот что поведал С.Ф. Шарапову при личной встрече В.А. Дрызлов: «Акцизное ведомство просто разоряет разными требованиями. Переделки обходятся в год чуть не в тысячу рублей. Ну вот вам, например: при заводе есть комната для чиновника. Теперь нам прислали сюда контролера на постоянное житье и требуют, чтобы было выстроено новое помещение вне завода. Я пишу, что ведь наблюдать всего лучше, живя на самом заводе... Не тут-то было. Прелюбопытная идет иногда переписка. Велят, например, поставить отводную трубку так-то. Ставлю. На следующий год переделывай, да еще преглупо. Я отписываю: с удовольствием, если акцизное ведомство предпишет своему контролеру ежедневно эту трубку прочищать. А у меня на это людей нет. И так далее».

Благодаря налаженной работе сыроваренного и винокуренного заводов еще в конце XIX в. Бессоново было внесено в «Список образцовых имений Смоленской губернии, в коих имеются специальные сельскохозяйственные производства».

В 1896 г. В.А. Дрызлов в числе действительных членов Императорского Московского общества сельского хозяйства ходатайствовал перед смоленским губернатором об открытии в Вязьме отдела общества и предложением «Программы действий» Вяземского отдела. В конце того же года было получено официальное разрешение на открытие отдела, а вскоре Василий Арсеньевич стал товарищем его председателя. Как землевладелец В.А. Дрызлов участвовал в заседаниях уездного и губернского комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности.

Для Василия Арсеньевича Дрызлова, настоящего сельского предпринимателя, сельское хозяйство действительно было главным делом жизни, и эту самую жизнь он провел в тяжелом, но любимом труде. Гостивший в Бессонове Сергей Федорович Шарапов вспоминал, что застал Дрызлова на ногах уже в 4-м часу утра.

В имении Бессоново велась подробная роспись доходов и расходов. Средний годовой доход имения с 1889 по 1899 г. составлял 9601 руб. 87 коп..

Мудрость подхода к ведению хозяйства в Дрызлове выдавало и то, что он удержал в Бессонове доставшегося ему от прежнего хозяина старика-старосту «за его школу и огромную опытность».

Шарапов оставил упоминание о том, что В.А. Дрызлов показывал ему «свой превосходный труд - сравнительное исчисление затрат труда и доходности различных крестьянских хозяйств - трехпольного и многопольного со льном и клевером», в котором доказывал преимущества многополья. Однако Сергей Федорович отмечал: «Труд этот едва ли скоро увидит свет: кончить свои выкладки у г. Дрызлова решительно нет времени, но и то, что он успел изложить, крайне поучительно».

В одной из дневниковых записей Шарапова также есть упоминание о бессоновском хозяине: «Интересный разговор с Дрызловым. На десятину поверхности пахоты должен быть положен капитал в 240 руб., чтобы из некультурного состояния обратить в культурное».

Наработки Дрызлова в области теории сельского хозяйства отметил и посещавший Бессоново инструктор молочного хозяйства Смоленской губернии В.А. Маковский: «Тот материал, которым меня любезно наделил владелец Бессонова, Василий Арсеньевич Дрызлов, подобранный в виде очерка, может ясно отвечать на общий вопрос: может ли хозяйство приносить доход и оплачивает ли земля труд, приложенный к ней?».

К сожалению, существовавший в единственном бумажном экземпляре труд В.А. Дрызлова, по-видимому, так и не был издан при его жизни, а судьба большинства усадебных архивов в революционное лихолетье оказалась весьма печальной.

Василий Арсеньевич Дрызлов занимался и некоторыми метео-наблюдениями: «Точных метео-наблюдений не производилось, но относительно сухих и дождливых годов двадцатипятилетние наблюдения владельца дали для этой местности вывод, что они следуют одни за другими периодически по трехлетиям, и, таким образом, что между тремя сухими годами средний самый сухой: и точно также между тремя сырыми средний наиболее сырой». Дрызлов упомянут в числе добровольных корреспондентов, добавлявших сведения для составления сельскохозяйственного обзора Смоленской губернии за весенний период 1900 г. и осенний период 1901 г.

Серьезный удар по ведению хозяйства в Бессонове нанесла Первая мировая война. Работа отлаженного за десятилетия механизма хозяйства, все устройство которого держалось на тонких связях и зависимостях, была нарушена. На войну были мобилизованы люди, лошади и скот, излишки сельского хозяйства подлежали сдаче, винокуренный завод из-за введения запрета на винокурение был закрыт, цены не отличались стабильностью. Из всех вяземских помещиков только трое - Посников, Миронов и Шереметев были «освобождены Министерством земледелия от принятия скота на стойловое содержание по распоряжению военного ведомства и министерства земледелия». Вряд ли кто-то из чиновников задумывался об уникальности бессоновского хозяйства и не меньшей уникальности личности его владельца.

В 1916 г., после смерти Василия Арсеньевича Дрызлова Бессоново перешло в руки его наследников, а Бессоновская школа маслоделия, сыроварения и скотоводства была переведена в имение Крюково Бельского уезда. По данным, собранным Вяземской уездной управой в 1916 г., состояние хозяйства в имении наследников Дрызлова было таково: пахатной земли - 320 дес., лошадей - 19 (все освобождены от реквизиции), общее количество коров - 96 (из них подлежащих освобождению от реквизиции -64), телок - 14 (подлежащих освобождению - 3), быков - 6 (все освобождены), телят до года - 12 (все освобождены), свиней - 14, овса - 1200 пудов (освобожден), сена - 10000 п. (освобождено 8055 п.), соломы ржаной - 2000 п. (освобождено 1200 п.), соломы яровой - 1200 п. (вся освобождена), картофеля -1500 п. (освобождено 1420 п.), овощей-210 п. (освобождено 204 п.). В примечаниях было указано, что рожь и овес «не молочены», но «ожидается» ржи-1400 п., соломы ржаной - 2000 п., овса - 1200 п., соломы - 1200 п.

События 1917 г. лишили владельцев прав на имения. Как и многие небогатые землевладельцы, которым бежать было просто некуда, Дрызловы пытались закрепиться в теперь уже бывшем их имении Бессоново, создав трудовую коммуну во главе с Борисом Васильевичем Дрызловым - старшим сыном прежнего владельца.

Однако вскоре на базе имения Бессоново была образована латышская коммуна, получившая название «Сарканайс стрелниекс» («Красный стрелок») и в 1920-30-е гг. считавшаяся одной из лучших на Смоленщине. Большую роль в ее создании сыграл секретарь Вяземского уездного комитета ВКП (б) Давид Самуилович Бейка. Вот как описывают Бессоново того периода авторы биографической книги о Д.С. Бейке: «Еще издалека был виден большой деревянный дом на берегу озера. Здание коммуны - в роскошном старинном парке. И парк этот, и озеро, и особняк в стиле помещиков из романов Гончарова, и окрестный лес - все это давно уже стало для Бейки любимым и привычным».

Сегодня Бессоново, еще столетие назад представлявшее собой «тип настоящего высокого европейского хозяйства», является небольшой деревней Сафоновского района, в которой о существовании дворянской усадьбы напоминает лишь усадебный парк, небольшая руина и озеро.

Можно только догадываться о том, какова была бы судьба Бессонова, не случись событий 1917 г.  Стали бы дети В.А. Дрызлова продолжателями дела отца или предпочли бы тяжелому сельскохозяйственному труду другое поприще? Бесспорно одно: Василий Арсеньевич Дрызлов, человек непубличный, большой внутренней культуры, колоссального трудолюбия и глубокого понимания своего дела заслуживает доброй памяти, ведь вся его жизнь представляется образцом преданного и честного служения Отечеству и любимому делу.

---

Бессоновская школа сыроварения, маслоделия и скотоводства

Статья научного сотрудника Вяземского историко-краеведческого музея Юлии Петровой

В 2014 году исполнилось 120 лет со дня основания одного из самых когда-то примечательных сельскохозяйственных учебных заведений Смоленщины - Бессоновской школы сыроварения, маслоделия и скотоводства.

Школа сыроварения, маслоделия и скотоводства 2-го разряда была учреждена Министерством земледелия и государственных имуществ имении Бессоново Морозовской волости Вяземского уезда. Открытие школы, устроенной во многом трудами неравнодушного к сельскохозяйственному делу владельца имения Василия Арсеньевича Дрызлова, состоялось 6 ноября 1894 г.

Понимая необходимость создания подобных школ, В.А. Дрызлов отмечал, что молочное хозяйство в последнее время «превратилось в самую важную и доходную статью; техника по молочному делу так быстро продвинулась вперед, что теперь самые образцовые хозяева едва ли бы могли успешно вести дело это без тех специалистов, которых подготавливают девять школ, подобных Бессоновской, учрежденных Министерством земледелия в разных концах Российской Империи».

Школа содержалась на выдаваемые ее попечителю В.А. Дрызлову средства Департамента земледелия, а также на личные средства Василия Арсеньевича. К слову, почетную и хлопотную должность попечителя школы Василий Арсеньевич Дрызлов занимал со дня основания школы и вплоть до самой своей смерти.

В 1900 г. Министерство уменьшило отпускаемую казной на содержание и одежду учеников сумму с 1200 руб. до 600 руб. Поэтому из 14 учеников школы двое обучалось за свой счет, а шесть - за деньги самого В.А. Дрызлова. Причем «с ростом школы и с увеличением вспомогательных учебных пособий, требующих новых помещений для них», расходы Василия Арсеньевича по школе увеличивались с каждым годом. Помещение школы, ее отопление, освещение и даже мытье полов также оплачивал В.А. Дрызлов.

В 1902 г. вяземское земство, после обращения к нему В.А. Дрызлова, учредило земские стипендии в размере 60 руб. для двух учеников Бессоновской школы. Стипендии эти впоследствии выплачивались ежегодно по предъявлении прошения о том В.А. Дрызлова; преимуществом при их распределении должны были пользоваться уроженцы Вяземского уезда.

Бессоновская школа сыроварения, маслоделия и скотоводства помещалась в собственном двухэтажном здании (низ каменный, верх деревянный). Школа стояла на возвышенности; с южной и восточной стороны от школы находился большой парк и дом учредителя, с севера и запада - озеро и речка Дыма. Школа была удалена от хозяйственных построек, что было особенно «хорошо в гигиеническом отношении». В школе имелись следующие помещения: класс общеобразовательных предметов, класс специальных предметов, лаборатория, спальня учеников, кабинет учебных пособий, столовая, кухня, гардеробная учеников, а также квартиры управляющего и учителя.

В школу принимали достигших 17-летнего возраста юношей «всех сословий, но преимущественно из крестьян», обязательно с крепким телосложением и способностями к физическому труду. Поступающие должны были к тому моменту закончить курс в приходской или народной школе или, по меньшей мере, хорошо уметь читать и писать по-русски.

В первый класс школы принимались исключительно «своекоштные» ученики, а стипендии распределялись между лучшими и беднейшими учениками второго класса.

Однако, например, в 1906 г. «ввиду крайней несостоятельности некоторых учеников первого класса и вместе с тем их хорошего поведения и успехов советом школы было решено выдать пособие в размере стоимости содержания с мая месяца по 4 руб. 50 коп. в месяц».

Курс обучения в Бессоновской школе продолжался 2 года и делился на 2 класса. По окончании курса учеников за казенный счет посылали на практику в частные имения сроком на 3-12 месяцев «для практического усовершенствования в скотоводстве и молочном деле».

В отчете о деятельности школь за 1906 г. указано, что теоретически занятия в этом году начались 9 января и с перерывами в воскресные дни, крупные праздники, сельхозработы, поездки «в экскурсии», а для второго класса - и для подготовки к экзаменам, продолжались до 1 декабря.

Занятия в Бессоновской школе делились на теоретические и практические. Теоретические занятия по специальным предметам (скотоводству, «скотоврачеванию», молочному делу и объяснению важнейших явлений природы) проводились по программе, разработанной Ученым комитетом при Министерстве земледелия. Общеобразовательные предметы: закон Божий, русский язык и арифметика изучались по программе двухклассных училищ Министерства народного просвещения «с некоторыми к ней добавлениями».

Религиозное воспитание учеников было возложено на священника Знаменского храма села Бессоново - в школе было введено «чтение и пение утренних и вечерних молитв, а также пение молитв пред обедом и ужином и после них»; к тому же, ученики школы пели в церковном хоре.

Живое участие в деятельности школы, а также в самом воспитательном процессе принимал Василий Арсеньевич Дрызлов, знавший каждого ученика лично. Одной из главных задач школы, помимо привития практических знаний, была задача, «насколько это возможно, развить в учениках честное отношение к делу и добросовестное его исполнение», «ложь и излишнее самомнение» преследовались. За промахи, ошибки, порчу посуды, приборов школа не делала «никаких взысканий, если это все не имело у ученика в основании своем злых намерений. Сделать ученика честным, вежливым, послушным и трудолюбивым составляет особенную заботу школы». Общее состояние нравственности учеников Бессоновской школы было охарактеризовано как «довольно удовлетворительное и устойчивое».

Поведение учеников было «хорошо известно как всем преподавателям, так и попечителю школы, лично ведущему свое хозяйство», тем не менее существовала и отметка о поведении за месяц.

Практические занятия состояли в самостоятельном выполнении учениками всех работ в хозяйстве. Управляющий школой контролировал правильность исполнения работ и сопровождал их объяснениями на основе научных данных, почему школа и создавала «контингент таких служащих для сельского хозяйства, которые не механически только, а разумно, сознавая каждый свой шаг, могут повести как скотоводство, так и переработку молока в различные сорта масла и сыры голландский и швейцарский».

Бессоновская школа не имела отдельного хозяйства с инвентарем, все практические занятия в течение учебного года проходили на усадебном скотном дворе, в телятнике, свинарнике, молочной, сыроварне и в сырных подвалах.

Управляющий школой В. Савинский, составивший отчет о ее деятельности за первое 12-летие, отмечал, что «разумно установленные владельцем имения порядки по скотоводству вполне удовлетворяют требованиям школы, тем более, что воспитание и содержание животных вполне согласуются с правилами, выработанными наукою».

В 1900 г. инструктор молочного хозяйства Смоленской губернии Маковский так писал о Бессоновской школе: «Обширность хозяйства, та кипучая деятельность, которая всюду сразу бросается в глаза, захватывает каждого нового ученика, делая его в течение всего курса непременным участником общей работы. Частые объяснения учащего персонала всего виденного на практике в классах и на месте у работы дают вполне сознательное отношение к труду каждому воспитаннику школы. Главное внимание школы направлено на практику по скотоводству, затем на маслоделие и сыроварение. Кроме бессоновского хозяйства ученики во время учебных лет отправляются в экскурсии, а по окончании курса отбывают полгода практики».

По данным на 1906 г. личный состав служащих был таков: попечитель школы (он же и учредитель) Василий Арсеньевич Дрызлов; управляющий школой и учитель специальных предметов Василий Никифорович Савинский; преподаватель общеобразовательных предметов и учитель пения Иван Михайлович Баранов; законоучитель священник местной Знаменской церкви Александр Петрович Куркин; мастер-сыровар Василий Петрович Топтыгин и заведующий скотным двором Павел Фрицевич Мейя (окончил Покровскую сельскохозяйственную школу 1-го разряда, уволился с 1 октября 1906 г., его обязанности до конца года исполнял учитель И.М. Баранов).

Бессоновская школа сыроварения, маслоделия и скотоводства принимала участие в сельскохозяйственных выставках, проводившихся в Вязьме, Ярцеве и Минске, где устраивала «демонстративные отделы». Школьный павильон всегда был переполнен публикой, с интересом наблюдавшей за процессом производства масла, творога и сметаны, а также слушавшей «объяснения» школьных экспонатов, которые давали ученики и управляющий. Проиллюстрировать свою деятельность школа могла с помощью коллекции учебных пособий, работ учеников, фотографий, картограмм и диаграмм. Школа имела и ряд наград, полученных на выставках: «3 больших серебряных медали за швейцарский сыр, 2 больших серебряных медали за масло, а также несколько благодарностей от выставочных комитетов за устройство школой демонстративных отделов по молочному хозяйству.

В школе существовала небольшая библиотека, состоявшая преимущественно из книг по специальным предметам, которых вместе с сельскохозяйственными журналами насчитывалось до 350 номеров, и по беллетристике до 100 номеров, не считая учебников.

Помимо книг, учебными пособиями служили всевозможные модели, приборы и таблицы. Школьная лаборатория располагала всеми приборами для анализа молока, различными таблицами, моделями и оборудованием: сепараторами, маслобойками, пастеризаторами, маслообработниками, холодильниками, цедилками. Все эти машины были либо пожертвованы в дар школе разными фирмами, либо переданы ими на определенное время для испытания и наглядного знакомства с ними учеников школы.

В своем докладе, адресованном к Вяземскому уездному земству, В.А. Дрызлов подчеркивал: «Самое производство молочных продуктов обосновалось на строго научных данных, изучение которых сделалось необходимостью для мастеров молочного дела. Теперь уже известно, что нет ни одного молочного продукта, при изготовлении которого игнорировалась бы бактериология, и что все искусство в молочном хозяйстве заключается в умелой эксплуатации полезных бактерий и в устранении действия вредных. Рынок, как внутренний, так и внешний предъявляет все большие и большие требования к качеству молочных продуктов».

При школе существовала и полная аптечка для домашнего скота.

В свободное от практических и теоретических занятий время ученики делали уроки, читали книги, а также «охотно занимались музыкою - играли на балалайках». В летнее время они имели возможность ежедневно и даже по несколько раз в день купаться в расположенном неподалеку от школы большом чистом усадебном озере. С целью развлечения, на озере зимой устраивалось катание на коньках, а летом - в лодках.

Стол ученики вели артельно под наблюдением управляющего школой, ученики также оплачивали работу кухарки, стирку и починку белья.

Чтобы однообразная пища не приедалась, на школьной кухне было установлено расписание из двух перемен: 1) щи с мясом и похлебка с салом и картофелем, гороховый суп, кулеш с салом и лапша с мясом и 2) каша гречневая или пшенная со свиным салом или коровьим маслом, жареный картофель с салом или горох.

Завтраки и ужины состояли из тех же блюд, что и обед. Основным напитком был чай.

В праздничные дни к завтраку для учеников выпекали пшеничные 1-го сорта пироги, а к обеду иногда жарили телятину или свинину. Постную пищу ввиду ее дороговизны и мало-питательности употребляли только на 6-й и 7-й неделе Великого поста.

Общее состояние здоровья учеников Бессоновской школы отмечалось как «превосходное». За 12 лет существования школы было отмечено, что «вновь поступающие ученики, имеющие захудалый вид, очень быстро поправляются в школе и это очень естественно: не особенно тяжелая и в то же время довольно продолжительная работа учеников на практических занятиях совершается каждодневно в одно и то же время, и сытая пища и здоровый воздух благоприятно отражаются на их здоровье».

Влияние Бессоновской школы на распространение сельскохозяйственных знаний среди местного населения было признано «несомненным». Бесед и чтений школа не устраивала по причине безграмотности большей части населения и его еще неспособности воспринимать научные знания. Однако крестьяне относились к школе «сочувственно» и охотно обращались туда за практической помощью, «будь то трудные роды и лечение животных».

С просьбами помочь в выборе и установке сепаратора, научить выработке определенного сорта масла в школу обращались и владельцы имений.

По окончании обучения ученики сдавали экзамены как по теории, так и по практическим работам. Выпуск учеников производился в сентябре, в среднем ежегодно школу оканчивало 6-7 человек. В выданных аттестатах было указано, «по какой отрасли молочного дела ученик оказался наиболее способным».

Выпускные экзамены производились «в присутствии попечителя школы В.А. Дрызлова, управляющего школой, законоучителя, преподавателя общеобразовательных предметов, мастера-сыровара и посторонних лиц из соседних землевладельцев, интересующихся молочным делом и скотоводством».

Из окончивших за первые 7 лет школу 44 человек было 32 крестьянина, 6 мещан, 3 почетных граждан, 2 дворян, 1 купец. Известно, что в 1903 г. в школе было 17 учеников из Смоленской, Витебской, Минской, Тамбовской и Лифляндской губерний. К началу 1906 года в школе обучалось 13, к концу года - уже 15 человек, большинство учеников были уроженцами Смоленской губернии.

Выпускники получали места маслоделов, скотоводов и сыроваров с жалованьем от 300 до 600-700 руб. в год.

За первые 12 лет существования школы было сделано 11 выпусков, школу окончил 71 ученик. Из 68 выпускников (другие трое к моменту подсчета умерли) в частных хозяйствах служили 36 человек (53%), в артельных заводах - 8 (12%), занимались собственным хозяйством - 6 (8%), отбывали воинскую повинность - 13 (19%), отбывали практику по молочному делу - 4 (6%), сведений не имеется - 1 (около 2%).

Бессоновская школа давала настоящую путевку в жизнь, все ее выпускники трудились по специальности. Среди выпускников Бессоновской школы помимо скотоводов, сыроваров и маслоделов были: управляющий имением, владелец собственного сыроваренного завода, доверенный у А.В. Чичкина в должности заведующего молочной торговлей в Тифлисе; мастер-сыровар на одном из заводов А.В. Чичкина на Кубани, сыровар на заводе братьев Бландовых, заведующий складом молочных продуктов в Москве у Товарищества подмосковных сельских хозяев, скотовод-маслодел и учитель скотоводства и молочного дела в женской школе домоводства при Леснинском женском монастыре в Седлецкой губернии и др.

В случае потери учеником места работы, школа оказывала ему помощь в поиске нового места с возможно лучшими условиями труда, проживания и оплаты, т.к. в школу «ежегодно и в большом количестве» поступали запросы на специалистов, причем всех получаемых запросов школа удовлетворить не могла.

Школа поддерживала связь со всеми своими бывшими учениками, ежегодно собирая отзывы хозяев, у которых служили мастера-выпускники школы, а некоторые из мастеров сами предоставляли школе отчеты о своей деятельности. Причем, получаемые от хозяев отзывы о нравственности и трудолюбии бывших учеников школы по большей части были «благоприятны и лестны для школы».

И все же, управляющий школой В. Савинский с сожалением отмечал, что окончившие обучение ученики не возвращаются в деревню в свои собственные хозяйства, а идут в хозяйства частновладельческие, тем более что спрос на таких специалистов высок, да и жалование предлагают хорошее: «Кроме того, самая деревенская обстановка для ученика, пробывшего два года в школе и год на практике, становится для него несимпатичною и мало влечет его в деревню. Но нужно думать, что за удовлетворением частновладельческих нужд в этом отношении скоро наступит и время возвращения учеников молочных школ к собственным хозяйствам. Этому, конечно, поможет и положение самой деревни, становящейся с каждым годом грамотнее и стремящейся заметно улучшить домашнюю обстановку».

Школа сыроварения, маслоделия и скотоводства просуществовала в Бессонове немногим более 20 лет. В 1916 г., после смерти ее попечителя В.А. Дрызлова, школа была переведена в имение Крюково Бельского уезда. В 1924 году Крюковская (бывшая Бессоновская) школа скотоводства и молочного хозяйства отмечала свое тридцатилетие и, вместе с тем, двадцатипятилетие службы в ней преданного любимому делу агронома Василия Никифоровича Савинского. Позже на базе Крюковской школы был создан Крюковский сельскохозяйственный техникум, упраздненный в 1930 г. в связи с открытием в Николо-Погорелом Западного института прядильных культур.

---