Донесения
консула России в Мельбурне
А.Д. Путяты в российское посольство
в Великобритании

Мельбурн, 18 января 1894
Его Высокопр-ству
Е.Е. Стааль
№1 [1]

Милостивый государь Егор Егорович [2],

Имею честь донести Вашему Высокопревосходительству о прибытии моем в Мельбурн и принятии Императорского консульства от предшественника моего, Г. Джемса Демиона [3].

Через несколько дней по прибытии моем я был принят губернатором, лордом Гоптоуном [4], который, встретив меня с обычною своею любезностью, довольно долго расспрашивал об обстоятельствах моего назначения и путешествия из России в Австралию.

Я воспользовался этим первым разговором моим с губернатором Виктории [5], дабы с самого же начала заявить ему об отсутствии всякого политического характера у моей миссии и объяснить ему, что назначение штатного консула в Мельбурн вызвано исключительно законным желанием Императорского правительства ближе ознакомиться с бытовым, экономическим и коммерческим развитием этой молодой, но уже столь преуспевающей страны.

Заявление это отнюдь не было излишним, так как с первых же дней моего пребывания здесь я имел случай заметить, что в местном обществе сильно держится наивное опасение, что Россия, в будущую войну, в близость которой все здесь почему-то твердо вторят, непременно изберет Австралию одним из пунктов своего нападения.

Лорд Гоптоун благодарил меня за откровенность и прямоту этого заявления, и я не вижу причины думать, что он не поверил моим словам, так как по всему, что я слышал про него, он, несмотря на свои чрезвычайно молодые года, человек очень серьёзный и образованный и стоит много выше того класса, из которого рекрутируются здешние министерства и члены обеих палат парламента. Последние имеют об Австралии и её международном значении крайне преувеличенное понятие и, как часто бывает в странах удаленных от центров, в которых мировые вопросы находят свое реальное разрешение, чрезвычайно заражены политиканством. В этом отношении они уступают, пожалуй, лишь редакторам местной печати.

С глубочайшим почтением и совершенною преданностью имею честь быть,
милостивый государь,
Вашего Высокопревосходительства
покорнейшим слугою
А. Путята

Мельбурн, 15 февраля 1894

Его Высокопр-ству

Е.Е. Стааль

№5 [6]

Милостивый государь Егор Егорович,

Считаю долгом изложить Вашему Высокопревосходительству некоторые обстоятельства, сопроводившие мое появление здесь в качестве первого русского штатного консула.

Еще во время моего долгого пути я имел случай подробно разговаривать с некоторыми лицами, живущими или бывавшими в Мельбурне, как, напр., с и.д. губернатора французской колонии Новая Каледония [7], г. Гуару, которые сообщили мне немало интересного и отчасти комического про отношение здешнего общественного мнения к России и не скрыли, что ввиду сильно укоренившихся здесь на наш счет подозрений положение мое в глазах правительства и общества будет не из легких, тем более, что в Австралии, никогда не видавшей еще на своей почве полномочных дипломатических представителей, а также отчасти по колониальному самомнению, принимают за таковых всех штатных консулов великих держав, приписывая им значение, далеко превосходящее границы их непосредственных функций. Смутно сам догадываясь о том же, я тогда уже пришел к заключению, что лучшим способом рассеять эту невыгодную и тягостную для меня атмосферу недоверия будет устранение всякой таинственности с моей стороны и возможно открытое указание на то, что, не имея здесь никакой политической или вообще секретной миссии, я прислан в Австралию лишь вследствие естественного желания России ознакомиться с ростом здешних колоний в общественном, экономическом и коммерческом отношениях и подготовить к таким прямым сношениям, которые вследствие распространения цивилизации и промышленности во всех краях света, неизбежно должны будут установиться и между этими двумя странами.

В австралийских колониях печать играет огромную роль (здесь издается до 200 газет и журналов). Едва успел я приехать, как ко мне явились представители разных изданий, политических и литературных, которым я, во избежание сочинительства с их стороны, и сообщил совершенно откровенно вышеуказанные взгляды на мотивы моего назначения сюда. Должен отдать справедливость их добросовестности: они отнеслись к моим словам с полным доверием и, как я мог убедиться уже через несколько дней, впечатление на публику от их, весьма симпатичных заметок на мой счет, было самое благоприятное. Я начал мои официальные визиты к министрам (от которых, как я инстинктивно чувствовал, будет зависеть дальнейшее положение мое в Австралии) лишь после этой подготовки почвы, и результат этой тактики превзошел все мои ожидания: начиная с премьера, они все приняли меня самым лучшим образом и дали понять, что не только не имеют по отношению ко мне никаких подозрений, но, напротив, чувствуют себя польщенными, что Россия назначила к ним штатного консула, и что будут рады доставлять мне всякие сведения, о каких бы я ни попросил их, для составления моих донесений. Это обещание они тут же и подтвердили, любезно прислав мне более сорока различных книг, изданий, таблиц, карт и т.д., а также бесплатный билет на проезд по всем железным дорогам страны для обозрения колонии (но не как консулу, ибо в нынешнем году, из экономических соображений, отказано в подобных билетах всем прочим консулам, а как distinqushed visitor’y) [8].

Таким образом, я имел основание окончательно успокоиться на свой счет. Но тут произошел эпизод, невольно смутивший меня на некоторое время. Главная (и, правду сказать, очень хорошая) газета Австралии «The Argus» [9] поместила на мой счет крайне бестактную и глупую до наивности заметку, в которой объявили, что повод моего назначения сюда не иное что как желание Императорского правительства ознакомиться с состоянием обороны страны, причем тут же сделала мне, хотя и бессознательно, очень высокий комплимент, сказав, что пусть-де местное правительство теперь знает, что отныне положение вещей в крепостях и военных фортах Виктории будет также хорошо известно в С.Петербурге, как в Военном министерстве колонии. Тайным, или, вернее, личным мотивом этой бессмысленной выходки было то, что владелец этой газеты (которую он считает Times’ом [10] Южного полушария), как мне сообщили впоследствии, почему-то вообразил себе, что сделаю ему визит; мне же и в голову не могло прийти, что в круг моих общественных обязанностей могут входить визиты к газетчикам, да это и ни в каком случае не вязалось бы с моим официальным положением. Но, на его беду, заметка эта запоздала: в тот же день вечерняя газета «Evening Standard» (как кажется, по внушению премьера, ибо она принадлежит к правительственному лагерю) дала дельный и твердый ответ в защиту моего служебного характера, да и сам я непосредственно же затем мог убедиться, что все, что есть образованного и серьезного в городе, отнеслось к этой выходке «Аргуса» с самым полным осуждением.

С своей стороны и правительство не замедлило дать мне доказательство того, как мало инсинуации Argus'а достигли цели в его глазах: день или два спустя я получил приглашение поехать с премьером и многими другими лицами высшей администрации, в их экстренном поезде, вглубь страны, а именно в г. Мальдон (250 верст от Мельбурна), где должен был иметь место банкет в честь министра государственных имуществ г. Mac-Intyre. Не описывая этого крайне интересного путешествия, сделанного мною в исключительно благоприятных условиях, считаю долгом моим донести, что за этим банкетом премьер в своей речи коснулся моего присутствия в числе приглашенных и заявил, что страна считает для себя высокою честью встретить у себя первого штатного русского представителя, что он просит меня передать великому северному народу ее общую благодарность за этот первый шаг к взаимному сближению, и что Виктория будет рада ответить России таким же чувством «братства» ( «to fraternize with Russia») [11].

За этим же банкетом была произнесена еще одна речь, которую, вследствие особенного ее значения, я считаю для себя счастьем подробно изложить Вашему Высокопревосходительству в отдельном донесении.

С глубоким почтением и совершенною преданностью имею честь быть,
милостивый государь,
Вашего Высокопревосходительства
покорнейшим слугою
А. Путята

Мельбурн, 15 февраля 1894

Его Высокопр-ству

Е.Е. Стааль

№6 [12]

Милостивый государь Егор Егорович,

В дополнение к предыдущему донесению моему №5 имею честь почтительнейше сообщить Вашему Высокопревосходительству, что на недавнем банкете в г. Мальдоне, данном в честь министра государственных имуществ Виктории, и на котором присутствовали: премьер, несколько министров, многие члены парламента и до 130 прочих гостей, старейший член верхней палаты и по общему мнению лучший оратор Австралии, г. Фитц-Джеральд, произнес блестящую, глубоко прочувственную речь в честь Государя Императора и России, покрытую громкими, долго не смолкавшими рукоплесканиями и криками «ура» всех слушателей.

Речь эта, переведенная мною in extenso [13] по тут же составленному и любезно сообщенному мне самим г-ном Фитц-Джеральдом тексту, замечательна не только по глубоко-продуманному своему содержанию, делающему честь независимому и свободному от вкоренившихся здесь предрассудков образу мыслей оратора, но еще и тем, что, как мне засвидетельствовали многие из присутствовавших, она явилась первым в истории Австралии открытым и свободным признанием миролюбия России и великодушных стремлений ее монарха.

Милостивый государь,
Вашего Высокопревосходительства
покорнейшим слугою
А. Путята

Мельбурн, 15 апреля 1894

Его Высокопр-ству

Е.Е. Стааль

№11 [14]

Милостивый государь Егор Егорович,

27-го минувшего марта пришел сюда крейсер II ранга «Крейсер». Так как ещё заблаговременно мною было испрошено у местного начальства разрешение нашему судну стать на якорь в самом близком расстоянии от набережной, то появление его на виду у всей приморской части города вызвало в населении большое любопытство и сделалось предметом самых разнообразных разговоров. Допущенная к посещению его публика, ежедневно сменявшаяся в большом числе, с горячей похвалой отзывалась о царствующем на оном порядке и безукоризненной чистоте. На другой день прибыл сюда же австрийский корвет «Фазана», командир которого г. Адамович глазом знатока оценивший превосходное состояние «Крейсера», просил нашего командира, Н.И. Небогатова [15], разрешить ему прислать своего старшего офицера во время утренних занятий команды, дабы он мог видеть, в каком порядке следует содержать военное судно. С первого же дня взаимного знакомства отношения между нашими и австрийскими моряками, между коими оказалось много славян, завязались самые доверчивые и дружеские.

Местные власти и общество оказали офицерам обоих военных кораблей самое радушное гостеприимство. Без преувеличения можно сказать, что не проходило дня, на который наши офицеры не получали бы по нескольку приглашений, официальных – для осмотра различных учреждений и достопримечательностей города, и частных. Особенную внимательность к ним проявили: премьер, г. Паттерсон, президент верхней палаты парламента, г. Зиль, Мэр Мельбурна г. Сноден и генерал Тюллюк, командир милиции, пригласивший их осмотреть казармы и военные склады колонии. Министр путей сообщения предоставил им бесплатные билеты для проезда по всем железным дорогам Виктории, чем они и воспользовались для нескольких поездок вглубь страны. Все главные клубы города прислали офицерам почетные членские билеты, а в немецком клубе был дан бал; французский кружок «Alliance pour la propagation de la langue française en Australie» [16] устроил в их честь литературный вечер. Вступая в залы этих собраний, наши моряки были встречены звуками народного гимна. Во время утреннего концерта в Ратуше, на громадном и действительно великолепном органе (здешний орган, стоивший 200 000 рублей, считается вторым в мире) была исполнена нарочно сочиненная для этого случая симфония «The Flags of all Nations» «Флаги всех наций» (англ.), для заключительных и самых грандиозных аккордов которой автор взял мотив нашего «Боже, Царя храни». Офицеры милиции пригласили моряков на угощение с чаем в доках, во время которого дамы местного общества играли в lawn-tennis и стреляли в цель. Много было и совершенно частных приглашений, особенно со стороны семейств французской колонии, устроивших в честь русских  гостей несколько танцевальных вечеров.

В провинции приемы, оказанные русским офицерам, отличались не меньшим радушием. Ездивший в сопровождении двух офицеров командир Небогатов в Балларат [17], для осмотра золотых приисков, был поражен любезностью, с которой местные власти и население встречали его, водили повсюду, где было что-либо замечательное, и угощали с произнесением приличных случаю спичей и тостов.

В ответ на все эти любезности на «Крейсер», незадолго до отхода его в Сидней, от имени командира, офицеров и моего было приглашено, на чашку чаю, почти все высшее общество города; к этому времени популярность русских офицеров в Мельбурне уже настолько возросла, что, несмотря на небольшие размеры палубы судна, нам пришлось пригласить до 250 лиц.

Стараниями офицеров и команды судно было изящно декорировано флагами, коврами и тропическим растениями. Благодаря великолепной погоде наш праздник удался вполне, и гости разъехались под нескрываемым впечатлением удовольствия от русского радушия и хлебосольства.

После этого в обществе долго циркулировал и даже попал в печать находчивый ответ командира г-ну Паттерсону, премьеру колонии, когда тот, с тоном шутливой таинственности, сказал ему: «Мы видим, как все у вас хорошо и красиво на палубе и в каютах: а вот интересно было бы знать, что находится у вас в трюмах?...» – «А в трюмах у нас нет ничего особенного, – отвечал г. Небогатов, – здесь у нас лежит шампанское, а здесь – порох».

Таким образом, есть основание полагать, что подозрения, возникшие здесь по поводу учреждения русского штатного консульства, ныне, отчасти вследствие возобладавшего здравого смысла, отчасти благодаря своевременно пришедшемуся пребыванию «Крейсера», если не окончательно, то в значительной степени рассеялись.

С глубоким почтением и совершенною преданностью имею честь быть,
милостивый государь,
Вашего Высокопревосходительства
А. Путята

Мельбурн, 15 октября 1894

Его Высокопр-ству

Е.Е. Стааль

№30 [18]

Милостивый государь Егор Егорович,

Я только что вернулся из Сиднея, где провел более двух недель, стараясь хотя бы в общих чертах ознакомиться с положением дел в старейшей из австралийских колоний.

Общее впечатление мое, при невольно напрашивающемся сравнении Нового Южного Уэльса [19] с Викторией, – не в пользу последней. Люди, стоящие у власти в первой из этих колоний, показались мне и серьезнее, и искреннее тех, которые ныне заправляют делами Виктории.

В Сиднее хорошо понимают, что страна, имеющая всего 1 300 000 жителей, не может представлять из себя внутреннего рынка для всякого рода искусственно насаждаемых технических производств, а потому главною политическою задачею кабинета Г-на Рида является – постепенное возвращение к свободной  торговле с целью удешевления жизни, оживления коммерческих оборотов и привлечения через это большого числа колонистов, необходимых для прогрессивного развития сил страны.

В Виктории царствуют как раз обратные взгляды. Вот почему население ее, вместо того, чтобы возрастать, быстро сокращается, а с ним сокращаются и ресурсы государства (за последние два года из Мельбурна выселилось до 40 000 человек).

Кроме того, в Сиднее я убедился в возможности для России вести довольно заметную торговлю с Австралией. Я познакомился там, между прочим, с неким г-ном Вроблевским, издателем газеты «Courier Australian», уроженцем Гродненской губернии, отец которого покинул Россию по причинам, если не ошибаюсь, политического свойства, увезши своего сына ещё в раннем его возрасте. Г. Вроблевский в 1888 году выписывал, по поручению одной сиднейской фирмы, русский керосин, в количестве 18 000 тонн, на сумму до 360 000 рублей и говорит, что на русском керосине можно получать здесь верные 8-10% чистой выгоды; кроме того, он выписывал и другие русские товары, напр., папиросы, и утверждает, что если бы в России образовался синдикат для торговли с Австралией, хотя бы пока лишь следующими предметами: 1) продуктами нефти, 2) свечами, 3) кожами и 4) папиросами, то (особенно же при содействии на первых порах со стороны нашего правительства) дело могло бы развиться до значительных размеров.

В настоящее время в Мельбурнском порте разгружается финляндское судно  «Vinefried» (1360 тонн), привезшее сюда большую партию леса. Капитан этого корабля сказал мне, что в Австралию много идет лесу из Финляндии и России, но все через английские руки, и что если бы у нас образовалась для этой торговли компания, то ей и попадали бы все эти выгоды, которые получают иностранные перекупщики.

С глубоким почтением и непременною преданностью имею честь быть,
милостивый государь,
Вашего Высокопревосходительства
покорнейшим слугою
А. Путята