Московское ополчение на Смоленщине

2-я дивизия народного ополчения (Сталинская)

• Письма с фронта (о бойце 2-ой ДНО В.А. Меликове)
• Проблески памяти о военном детстве (Ю.В. Меликов)
• Воспоминания Тамары Ивановны Марковой (санинструктора медсанбата № 496 2-ой ДНО)

15 июля 1941 г. немецкая моторизованная дивизия начала занимать Смоленск.

Все военнообязанные мужчины из деревень вокруг Алфёрова были призваны на фронт Издешковским РВК в самом начале июля 1941-го года (сбор на рыночной площади в посёлке Издешково, погрузка в эшелоны и отправка в сторону Москвы по железной дороге проходили 5-7 июля). Подавляющее большинство из них попали на Ленинградский фронт, где многие погибли, но в основном пропали без вести.

В то время, как смоляне уже сражались с немцами и гибли на дальних подступах к городу Ленинграду (28 августа были первые потери), война подходила всё ближе и ближе к Алфёрову. Защищать от наступающих немцев деревни Алфёрово, Малое Алфёрово, Третьяково, Зимницу, Уварово, Дубки, Высоцкое, Сережань, Ульяново и многие другие предстояло москвичам - 2-ой стрелковой дивизии (до августа 1941 года она именовалась 2-ой дивизией народного ополчения, потому что была сформирована из московских добровольцев). Она входила в состав 32-й армии. Первого сентября эта дивизия заняла позиции западнее Издешкова на берегах Днепра, где был построен хорошо укреплённый рубеж обороны, который должен был защитить прямой путь на Москву. Этот рубеж обороны тянулся на десятки километров с севера на юг, пересекая железную дорогу у Митино и автостраду у деревни Прудки. Второй рубеж обороны был построен восточнее Алфёрова - противотанковый ров шёл от Старой Смоленской дороги на север, проходил вдоль деревни Бекасово и пересекал трассу Москва-Минск около деревни Азаровка. Все эти укрепления немецкие армии просто обошли с севера и с юга, начав наступление 30 сентября. 16-я, 19-я, 20-я, 32-я, армии, и части 30-й, 24-й, 43-й, 49-й армий оказались в окружении (впоследствии получившем название "Вяземский котёл"). Попытка прорыва из котла, состоявшаяся в ночь на 11 октября 1941 года, была неудачной. Остатки воинских частей продолжали оказывать разрозненное сопротивление, пытаясь спастись из вражеского кольца и выйти на соединение со своими войсками. При выходе из окружения 14 октября 1941 года командарм Михаил Фёдорович Лукин, на которого было взложено командование окружёнными частями, был тяжело ранен и без сознания попал в плен восточнее Семлёва (у Бабьих Гор, недалеко от Лукьянова). К 15 октября немцы уже считали, что операция по ликвидации окружённых частей завершена. Армии, стоявшие на пути продвижения немцев к Москве, перестали существовать. 16 октября в Москве возникла паника.

Это был разгром. Москвичам-добровольцам не удалось защитить от немцев жителей Смоленщины и прямой путь к Москве (Вязьма была занята немцами 6 октября, а уже 9 октября был оккупирован Гжатск). Кроме того, сами ополченцы оказались в тяжелейшем положении и нуждались в помощи. Местные жители укрывали у себя раненых бойцов и командиров Красной Армии, женщины выдавали солдат за своих мужей, а женщин-военных - за родственниц [1]. Рядовые окруженцы, оставшись без командования, пытались прятаться в лесах рядом с деревнями и в деревенских избах. Согласно воспоминаниям старожилов в каждой деревне были большие группы солдат, сдававшихся в плен. Немцы зачищали оккупированную территорию, выгоняли военных из домов, строили их в колонны и этапировали в пересыльные лагеря. В октябре в Вязьме был создан лагерь для военнопленных и гражданских лиц на Кронштадской улице "Дулаг-184" (Durchgangslager). Очень многим жителям Алфёрова и окрестных деревень также довелось побывать в этом ужасном месте (как в качестве пленных, так и в качестве родственников, пытавшихся вызволить своих родных). Сдавшихся в плен было так много, что временные лагеря военнопленных были также созданы на станции Алфёрово и в деревне Якушкино.

После победы, уже много лет спустя, маршал Г.К.Жуков оценил значение боёв под Вязьмой: "Благодаря упорству и стойкости, которые проявили наши войска, дравшиеся в окружении в районе Вязьмы, главные силы противника были задержаны в самые критические для нас дни. Мы выиграли драгоценное время для организации обороны на Можайской линии. Кровь и жертвы, понесённые воинами окруженной группировки, не оказались напрасными". В октябре же 41-го реальную оценку положения дел дал сам Сталин, послав 9 октября, когда был занят Гжатск, в штаб 19-й армии паническую радиограмму:

Тем не менее, точка зрения Жукова о ненапрасности жертв стала доминирующей на долгие годы. Не был сделан анализ реальных потерь наших войск в оборонительной операции под Вязьмой и конкретных причин поражения. Согласно духу времени всех назвали героями вместо признания собственных ошибок. Цена такого "выигрыша времени" была несопоставима с результатом - по немецким данным только захваченных в плен за три недели с 28 сентября по 18 октября было 673 тысячи человек. Для понимания масштаба катастрофы эту цифру имеет смысл сравнить с численностью, например, одной дивизии народного ополчения, которая варьировалась в разные периоды от 5,3 тыс. до 15 тыс. человек. Всего в Москве было сформировано 12 дивизий народного ополчения. В 32-ю армию Резервного фронта входили 2-я, 7-я , 8-я, 13-я и 18-я ДНО, в 33-ю армию - 1-я, 5-я, 9-я, 17-я и 21-я ДНО, в 24-ю - 4- я и 6- я ДНО. Из двенадцати сформированных московских дивизий девять фактически погибли на Смоленской земле, это - 1-я, 2-я, 5-я, 6-я, 7-я, 8-я, 9-я, 13-я и 17-я.

К тому же неоспоримым фактом является то, что "драгоценное время" помогла выиграть природа - 7 октября выпал первый снег, затем полили непрерывные дожди. 11 октября наступил "период грязи". Постоянно шёл дождь, дороги развезло до невозможности, они превратились в нескончаемое месиво грязи. Немецкие транспортные средства постоянно застревали, наступление немецкой армии на Москву замедлилось. А вот вклад оказавшихся в окружении войск несомненно был бы гораздо весомее, если бы разведка и командование сработали бы профессиональнее и согласованнее, и армии были бы вовремя отведены на восток. В Красной Армии в начале октября 1941-го года не нашлось командующих, способных принять это отвечающее обстановке решение. Тогда сотни тысяч людей остались бы живы, не попали бы в плен и стали бы реальной защитой от стремившихся к Москве немцев, а не тысячами дезорганизованных и мечущихся в "котле" окруженцев. В таком случае и день победы мог бы оказаться ближе, и власть немцев над мирным населением могла бы закончиться гораздо раньше, что могло бы спасти жизни детей, умерших в оккупации от голода и болезней. Но этих жертв уж и вовсе никто не считал.

Судьба большинства ополченцев 2-й ДНО [2] оказалась такой же печальной, как и судьба сражавшихся под Ленинградом жителей Издешковского района - большинство из них пропали без вести или попали в плен. Родственникам до сих пор не удаётся выяснить точные сведения о погибших близких. Части и соединения, попавшие в окружение, не имели возможности представлять информацию о своем положении. В начальный период войны обстановка была такой катастрофической, что войсковым штабам было не до учёта потерь на многих фронтах.

Краткое изложение событий июля-октября 1941 г..

Вторая дивизия народного ополчения Сталинского района г.Москвы была сформирована в школе № 434 (ул. Щербаковская, 36). Командиром дивизии был назначен генерал-майор Вашкевич Владимир Романович. В состав дивизии входили добровольцы Электрокомбината, фабрики им.Щербакова, машиностроительных заводов района, а также батальон народного ополчения из Балашихинского района Московской области численностью около 800 человек. 3-й батальон 5 стрелкового полка состоял из рабочих, инженерно-технических и хозяйственных работников Балашихинской и Реутовской хлопчатобумажных фабрик, Балашихинской суконной фабрики, Саввинской прядильной фабрики, Кучинского кирпичного завода, студентов и преподавателей пушно-мехового института, колхозников.

Во время формирования, 7 июля дивизия насчитывала свыше 12 тысяч человек. Все они были людьми непризывного возраста. Небольшая часть рядового состава участвовала в первой мировой и гражданской войнах. У подавляющего же большинства ополченцев военная подготовка вообще отсутствовала. Офицерский состав по своей подготовке также оказался неоднородным. Командиры полков, начальники штабов полков, командиры батальонов и артиллерийских дивизионов были кадровыми офицерами. Некоторые из них имели боевой опыт. Командиры рот и батарей состояли из молодых лейтенантов, вчерашних курсантов военных училищ. Командирами взводов были в основном добровольцы - ополченцы, имеющие небольшую военную подготовку. Уже после первого перехода в 20-25 км. из Москвы в район Химки-Сходня-Крюково численность дивизии уменьшилась на 3500 человек. У ополченцев пожилого возраста выявились застарелые болезни, а большинство шестнадцатилетних, семнадцатилетних юношей были недостаточно физически натренированы. Позднее в состав дивизии влились два новых батальона народного ополчения, сформированные в Калининской и Рязанской областях.

В июле ополченцы 2-ой дивизии были заняты на строительстве оборонительных полос северо-западнее Волоколамска, защищавших подступы к Москве. Строили противотанковые препятствия - рвы, эскарпы и лесные завалы - главным образом на дорогах, по которым могли наступать танки противника, Кроме того, необходимо было построить основные и запасные стрелковые, пулеметные и орудийные окопы, командные пункты и склады на стрелковую дивизию полного штатного состава. По существовавшим уставным нормам такая полоса кадровой стрелковой дивизией возводилась за семь суток. Дивизиям народного ополчения сроки сокращались до пяти суток. Жаркое лето 1941-го года высушило подмосковные суглинки. Земля была как камень. Ее с большим трудом брали только лом и кирка. Чтобы уложиться в отведенные сроки, трудились днем и ночью. На сон отводилось четыре-пять часов. На боевую подготовку затрачивалось ежедневно лишь один-два утренних часа. Боевую подготовку отделений, взводов и сколачивание рот приходилось проводить поочередно, выводя их в ближайший тыл и на стрельбище. Солдатская жизнь давалась ополченцам трудно. У многих обмундирование было не по росту, огромные ботинки и обмотки.

17-го июля 2-я стрелковая дивизия вошла в состав 32-й армии фронта Можайской линии обороны. А 25 июля дивизия получила приказ штаба 32-й армии выйти к 31 июля на реку Вязьму, подготовить и занять оборону с передним краем на этой реке от Ордулева до Сережани - общим протяжением по фронту 18 километров.

29 июля в Москве произошёл конфликт между Сталиным и Жуковым. Жуков получает отставку с поста начальника Генерального штаба и назначается Командующим Резервным фронтом. 32-я армия и, соответственно, 2-я стрелковая дивизия вошли в состав образованного 30-го июля Резервного фронта. На реке Вязьма в дивизию прибыло около 2 тысяч солдат и сержантов призывного возраста. Это позволило доукомплектовать роты и батареи, создать дивизионную школу по подготовке сержантов численностью 800 человек из солдат молодых возрастов, к тому же имевших уже боевую подготовку.

31 июля вечером в Семлёво в штаб 24 армии прибыл новый командующий фронтом генерал армии Г.К.Жуков.

30 августа в семь часов утра началась ельнинская наступательная операция. Вечером 5 сентября наши войска вошли в Ельню (но 6 октября немцы снова заняли город).

1 сентября 1941 года 2-я стрелковая дивизия сменила на Днепре 133-ю стрелковую Сибирскую дивизию, которая ушла в район Ельни для участия в контрударе 24-й армии. Дивизия дислоцировалась на участке Серково-Спичино-Яковлево, оседлав автомагистраль и железную дорогу Москва - Минск. Свой левый фланг она протянула на 2 километра южнее железной дороги. Полосе, занятой для обороны 2-й стрелковой дивизией, придавалось особо важное значение. Она прикрывала прямое направление на Москву. Шоссейный железобетонный и железнодорожный мосты через Днепр были подготовлены к взрыву огневым и электрическим способом. По обеим сторонам автомагистрали располагались два дивизиона морских орудий. Они предназначались для противотанковой обороны этого направления. Орудия обслуживал отряд черноморских моряков в составе 800 человек. В качестве противотанковых средств были использованы и два полка 85-миллиметровых зенитных орудий. В каждом батальонном районе обороны имелось по два - четыре дота, вооруженных противотанковыми орудиями. Строительство дотов продолжалось. По всей долине левого берега Днепра возведены две полосы проволочных заграждении и плотно заминированы противопехотными и противотанковыми минами. Между первой и второй позициями главной полосы обороны на участках Шатилово - Яковлево и Горяиново - Костенки были установлены электризованные проволочные сети. Построенные 133-й дивизией ячейковые окопы были превращены в сплошные траншеи с ходами сообщения, которые связывали все позиции главной полосы обороны. Пулеметные и орудийные окопы пополнились двумя-тремя запасными позициями. Каждый взвод располагал надежным блиндажом. Командный пункт дивизии и двух стрелковых полков состоял из долговременных железобетонных сооружений. Дивизии придали 57-й тяжелый артдивизион и 596-й гаубичный артиллерийский полк. Количество боеприпасов доходило до восьми комплектов для стрелкового и до шести комплектов для артиллерийского оружия. Таким образом, полоса обороны дивизии представляла собой развитую и сильно укрепленную полевую позицию с элементами долговременных оборонительных сооружений, с большой плотностью артиллерийского и ружейно-пулеметного огня. И, как не прискорбно - все это оказалось не востребованным! Немецкие танковые группировки просто всё это обошли, соединились у Вязьмы и отрезали пути отхода четырём армиям (19, 20, 24 и 32-й).

2-го октября танки генерала Гота прорвали оборону 162-й советской дивизии и двинулись по направлению к Холм-Жирковскому и Днепру. Участок Днепра на который наступали прорвавшиеся немецкие части обороняла 140-я стрелковая дивизия (13 дно) - правый сосед 2-й дивизии. Пока шло немцами окружение армий под Вязьмой командование 2-й дивизии находилось в полном неведении, а дивизия в бездействии. Со второй половины дня 7-го октября наступила необычайная тишина. Шум боя затих на всех направлениях. Только около 17 часов к шоссейному мосту через Днепр подошла рота вражеских мотоциклистов. Она пыталась захватить мост и предотвратить его уничтожение. Саперы дивизии взорвали мост вместе с фашистской ротой. К вечеру за Днепр отошли еще три стрелковые дивизии и три артиллерийских полка усиления из состава 30-й армии. Эти войска составляли группу заместителя командующего Западным фронтом генерал-лейтенанта И. В. Болдина.

День 8 октября для 2-й дивизии народного ополчения был полон разноречивых приказов и распоряжений. Только части дивизии начинали выполнять один приказ, как следовал другой, с иной, противоположной задачей. В 5 часов утра 8-го октября штаб дивизии получил приказ командующего войсками 32-й армии (Вишневского), отданный в 2 часа 20 минут 8 октября 1941 г.

Приказ гласил:

До района сбора подразделениям дивизии предстояло пройти 25-30 км, а потом идти на Вязьму, до которой оставалось еще 25-30 км. Эта задача была трудновыполнимой, но приказ есть приказ. И части дивизии приступили к его выполнению. Вскоре была получена записка командующего 19-й армией генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина:

Исполняя этот приказ, части дивизии, после небольших стычек с разведывательными и передовыми частями противника, вновь заняли свои позиции по реке Днепр. В 17 часов 50 минут 8 октября командиру 2-й с.д. Вашкевичу В.Р. был вручен офицером штаба 19-й армии новый документ, приказывающий, оставив части прикрытия на р. Днепр, в 19.00 8.10 начать отход на новый оборонительный рубеж по реке Вязьме на участке Борково, Артемово.

2-я сд сразу же после получения боевого распоряжения приступила к его выполнению. К тому времени крупные пехотные части противника заняли обширную долину реки Вержи, железнодорожную станцию Дорогобуж и населённый пункт Сафоново. Требовалось задержать противника на этом рубеже хотя бы до утра 9-го октября, чтобы успеть отойти на реку Вязьму и занять там оборону. Поэтому еще засветло 8-го октября, вся артиллерия дивизии (своим 6-ти кратным боекомплектом) открыла массированный огонь по скоплениям неприятельской пехоты, который продолжался до рассвета 9-го октября, когда были подорваны морские орудия. Враг понес серьезные потери и до утра 10-го октября оставался западнее Днепра [3].

19-я армия начала отход на Можайский укрепленный район, но было уже поздно. Командующий 19-й армии генерал Лукин и его штаб еще не знали и не представляли себе всю опасность сложившейся обстановки. Ведь еще 6 октября Вязьма была занята 46-м танковым корпусом 4-й танковой армии противника. 56-й танковый и 5-й армейский корпуса 3-й танковой армии врага охватили Вязьму с севера и северо-востока, плотно закрыв все пути из района Вязьмы на северо-восток, на восток и юго-восток. Пространство между Касней и Вязьмой шириной в 20 километров было занято крупными силами противника.

9-го октября противник занял Гжатск. Лукин назначался старшим военачальником над окруженными войсками. В «вяземском котле» образовались три большие группировки: Лукина, Болдина и Ершакова со своими тенденциями к прорыву. Командующему 20-й армией генералу Ершакову было приказано возглавить группировку войск южнее Вязьмы и пробиваться в юго-восточном направлении. В группу Ершакова входили части 16-й армии, выдвинутые в свое время к Вязьме по приказу Конева, а так же части 20-й армии, прошедшие через Дорогобуж, и 24-й армии - те, которые прошли через Дорогобуж и Семлево. Направить все эти соединения на прорыв в южном, юго-восточном направлении Ершакову не удалось. Группа частей 19-й армии и группа Болдина вели подготовку к прорыву окружения севернее Вязьмы. Все попытки командования 19-й армии Лукина прорваться в районе деревни Богородицкое окончились безрезультатно. Потери были столь велики, что армия перестала существовать. По некоторым оценкам полегло до 19000 воинов. Точные цифры не установлены до сих пор.

Из рассказов очевидцев - жителей окрестных деревень:

Потом маршал Жуков скажет, что эти «кровь и жертвы, понесённые воинами окруженной группировки, не оказались напрасными»...