Мелкомасштабная история
КРУПНЫМ ПЛАНОМ

Хроника боевых действий
11-го кавалерийского корпуса
в январе-апреле 1942

Я был разграблен, был товарным складом,
Я был сортиром, холодом и смрадом,
Но даже взорван будучи, тем самым
Не перестану быть звездой и храмом.
Генрих Сапгир

Материал впервые был опубликован в №6 и №7 журнала «Край Смоленский» за 2016 год. Приведённый здесь вариант очерка о действиях 11-го кавкорпуса полковника Соколова в январе-апреле 1942-го года содержит расширенные сведения по сравнению с тем вариантом, который был опубликован в журнале. В частности, добавлены дневники политрука корпусного ветлазарета 24-й КД Андрея Высотина, фотоматериалы и карты.

СОДЕРЖАНИЕ

Часть 1.

• Оглушающая тишина
• Бестолковая память

Часть 2. (5 января - 9 февраля 1942 г.)

• «Разгромить во чтобы то ни стало»
• Начало «невозможных ситуаций»
• Бои за Якушкино
• На «местных ресурсах»
• «Не допуская отхода противника на запад…»
• Сдача деревень Леонтьево и Изъялово

Часть 3. (10 февраля - 19 марта 1942 г.)

• В ожидании подхода Белова
• Неудачная попытка соединения с частями Белова
• Записка из прошлого – отметка 135-й километр
• С немецкой стороны
• Продолжение противостояния
• Затишье перед бурей
• Борьба с контрреволюционными элементами

Часть 4. (после 23 марта 1942 года)

• Последняя попытка
• Восстановление немцами статуса-кво
• Без божьей помощи
• Не ставшие героями
• Операция «Зейдлиц»
• Такие разные судьбы

Часть 1.

Оглушающая тишина

В ясный, безветренный, морозный февральский день вокруг печальных развалин Сережанской церкви, что находятся в двух километрах севернее деревни Якушкино, рядом с трассой Москва–Минск, стоит оглушающая тишина. О чём молчат руины этого храма? В феврале 1942 г. земля здесь содрогалась под огнём нескольких тяжёлых батарей, штурм-батарей, миномётов и танков, снег перекрасился в чёрный цвет, в воздухе витал запах гари и дыма от полыхающих деревенских изб. Поля вдоль дороги к церкви были усеяны окровавленными стонущими, беспомощными ранеными и окоченевшими трупами. С 29 января 1942 г. здесь шли беспрерывные бои. Расположенная рядом деревня Леонтьево являлась важным опорным пунктом на подступах к автотрассе Москва–Минск, и потому её нужно было удержать «во что бы то ни стало». Деревня Ульяново была занята частями Красной Армии, а деревни Изъялово, Леонтьево, Сережань, Якушкино переходили из рук в руки. О том, что это место великого подвига и огромной человеческой трагедии, разыгравшейся здесь в январе-марте 1942 г., ничто не напоминает. Ныне живущие уже плохо представляют себе, кто и когда здесь погибал за родину. Все судьбы погибших слились в единую судьбу, все события объединились одним словом «война».

Бестолковая память

К разрушенной стене церкви прислонена табличка, призванная пояснить заезжему путнику, где он находится: «Храм во Славу Преображения Господня. Построена в 1784 году на средства господ Головиных». Здесь всё неправда.

Каменный храм Рождества Богородицы был устроен в селе Сережань в 1780 г. майором Михаилом Авдеевичем Радищевым [1]. Путаница произошла из-за находящейся рядом деревни Леонтьево. В Леонтьево действительно находилась Спасо-Преображенская церковь, построенная дворянами Головиными в 1744-1764 гг. (была закрыта в 1979 году) [2]. Только это село, а не деревня находится в Вяземском районе в 25 км северо-восточнее Вязьмы, в 10 км от станции Мещерская. К сожалению, идентичность названий населённых пунктов на Смоленщине является причиной многих ошибок.

Деревня и село Леонтьево были вновь перепутаны при составлении списков бойцов 11-го кавалерийского корпуса, павших в бою и впоследствии перезахороненных в братские могилы. Корпус прорвался в глубокий тыл противника зимой 1942 г. со стороны Сычёвки, получив задачу перерезать Минскую автостраду и выйти к станции Семлёво.

В обобщенном компьютерном банке данных «Мемориал», созданном Министерством обороны Российской Федерации, есть несколько записей, указывающих на то, что бойцы частей, входивших в 11-й кавалерийский корпус и погибших у деревни Леонтьево в феврале 1942 г., были перезахоронены на воинское кладбище №11 села Бывалицы сельского поселения Тумановское Вяземского района. Эти сведения маловероятны. От деревни Леонтьево, что рядом с Сережанью (где воевал 11-й кавкорпус), до Бывалиц – 50 километров по прямой. А вот село Леонтьево, где стояла построенная дворянами Головиными Спасо-Преображенская церковь, находится рядом с Бывалицами, до него всего 10 км. Очевидно, что никакого перезахоронения не только не происходило, но и составление списков перезахороненных в братскую могилу производилось по чисто формальному признаку – всего лишь по названию деревни (даже без учёта района!).

О внимательном надлежащем анализе первичных документов, учитывающих безвозвратные потери, и вовсе говорить не приходится. Составлявшие списки воинского захоронения в Бывалицах также не обратили внимания ни на даты выбытия бойцов, ни на номера частей их последнего места службы. В январе-феврале 1942 г. линия фронта находилась гораздо восточнее тех деревень, к которым были «приписаны» погибшие. Помимо села Леонтьева рядом с Бывалицами нашлись деревни Азарово и Мишино, что также стало поводом для «приписывания» убитых в бою за трассу Москва–Минск между 241-м и 261-м километрами кавалеристов 11-го кавкорпуса к воинскому захоронению в Бывалицах. Доказательством этой версии является и то, что ни одного погибшего кавалериста в ближайших к деревне Леонтьево деревнях Ульяново, Якушкино, Плетушово, Артёмово нельзя найти в списках этого захоронения.

С большим сожалением приходится отметить, что это не единичный случай таких ошибок. Перезахоронения погибших во время Великой Отечественной войны происходили в 1952-1956 гг. Останки бойцов, которые погибли в боях у деревень Леонтьево, Азарово, Плетушово, Хожаево, Трофимово, Кулешово, Осташково, Никулино, Якушкино, Ульяново и Сережань, должны были переносить в братскую могилу №6 в посёлке Алфёрово (в настоящее время входит в Зимницкое сельское поселение Сафоновского района). Согласно учётной карточке воинского захоронения от 20 октября 1992 г., в этой могиле было захоронено 209 человек. Среди них 7 человек здесь никак не могли быть захороненными. Первичным местом захоронения одного бойца являлась деревня Алфёрово Тёмкинского района Смоленской области, ещё одного – деревня Зимницы Сухиничского района Смоленской области, двое погибли у деревни Зимницы Думиничского района Смоленской области (Сухиничский и Думиничский районы теперь относятся к Калужской области), трое погибли у деревни Дубна Тёмкинского района (название «Дубна» в некоторых документах записано как Дубки – деревня с таким названием действительно раньше была недалеко от посёлка Алфёрово и деревни Зимницы). Эта учётная карточка подписана представителем Министерства обороны СССР Сафоновским горвоенкомом подполковником Мищенковым.

К 2015 г. (когда широко праздновалось 70-летие Великой Победы) в братской могиле №6 уже «числилось» 385 захороненных. Традиция «приписывать» к захоронению, исходя только из названия деревни, ближайшей к месту гибели (невзирая на дату выбытия бойца и номер части последнего места службы), сохранилась. К братской могиле №6 добавились бойцы, погибшие у деревни Алфёрово Мосальского района, у деревни Зимницы Жиздринского района Орловской области и у деревни Ульяново Мосальского района Смоленской области. Новая учётная карточка была подписана представителем Министерства обороны РФ начальником отдела ВКСО по г. Сафоново и Сафоновскому району М.И. Кыниным.

Такой способ «увековечивания памяти погибших при защите Отечества» должен неизбежно вести к тому, что один и тот же человек будет «погребён» одновременно в несколько могил, что и происходит. Только по учетным документам, конечно. Например, как минимум 7 бойцов, погибших в 1942 г. и по документам перезахороненных в братскую могилу №6 в посёлке Алфёрово, также значатся захороненными и в братской могиле №10 в деревне Сакулино Российского сельского поселения Вяземского района. Здесь путаница происходила из-за сходства названий двух деревень – Берёзки и Березники, которые находились на расстоянии 10 км друг от друга. Берёзки были рядом с Сакулино. А Березники – это деревня, которая располагалась неподалёку от Сережани, на противоположном берегу Вязьмы-реки (теперь не существует). Бойцы, первичным местом захоронения которых была деревня Березники, также входили в численный состав 11-го кавалерийского корпуса. Корпус так и не смог преодолеть трассу Москва-Минск и железную дорогу Москва-Брест, разделявшие Березники и Берёзки.

Утверждается, что на сегодняшний день ни в одной стране мира нет банка данных, подобному ОБД «Мемориал». Но, наверное, мало найдётся стран, в которых при предоставлении такой уникальной возможности работы с официальными документами, хранящимися в Центральном архиве Минобороны РФ (и в других архивах), эта возможность не использована во благо. Хотя бы во имя достижения провозглашённой цели: «увековечивания памяти погибших при защите Отечества, предоставления возможности миллионам граждан определить место захоронения родных и близких». Не надо искать злого умысла в том, что вполне может быть объяснимо просто некомпетентностью: «хотели как лучше, а получилось, как всегда»…

Имена погибших защитников Отечества – как тех, кто принимал участие в освобождении Сафоновского района от немецко-фашистских захватчиков, так и тех, кто никогда здесь не был, выгравированы на памятных досках у братской могилы №6, установленных к 40-летию Великой Победы. Можно подумать, что представители Министерства обороны считают, что не так уж важно, где погиб человек. Главное, что имя человека, павшего смертью храбрых в боях за Родину, помнят. Но это не так. Путаница в списках захороненных в братских могилах есть типичный пример пренебрежительного отношения ответственных лиц к памяти павших в Великой Отечественной войне.

Список могилы №6 содержит только 148 имён погибших бойцов 11-го кавалерийского корпуса. Остальные герои остаются неизвестными. Хотя они и не безымянные, их память не увековечена на мемориальных досках. В открытом доступе в обобщенной базе данных «Мемориал» находятся документы-первоисточники о безвозвратных потерях, благодаря которым можно установить имена и другую персональную информацию погибших в окрестностях Сережанской церкви.

По архивным документам ЦАМО, на данный момент удалось установить имена 269 погибших в январе-апреле 1942 г., которые должны были быть перезахоронены в братскую могилу №6 в посёлке Алфёрово.

Из них первично были захоронены у деревень:

• Леонтьево – 23
• Изъялово – 22
• Азарово – 1
• Плетушово – 38
• Хожаево – 6
• Трофимово – 3
• Кулешово – 27
• Осташково – 2
• Якушкино – 14
• Ульяново – 131
• Сережань – 2

Но и это не полный список, так как многие документы отсутствуют. Например, нет сведений о безвозвратных потерях рядового состава 24-й кавалерийской дивизии, которая два месяца вела бои между деревнями Якушкино и Ульяново. Только в последние дни марта 1942 г. потери этой дивизии убитыми и ранеными у деревни Леонтьево составили более 100 человек.

Перезахоронение всех погибших спустя более 70 лет после окончания войны становится подчас задачей невыполнимой из-за того, что на полях былых сражений уже вырос лес. Идея выгравировать имена всех погибших бойцов 11-го кавалерийского корпуса, совершивших дерзкий рейд в тыл врага, независимо от того, были ли перенесены их останки в братские могилы или нет, была бы действительно достойной их памяти, но этого не сделано до сих пор.

Не следует недооценивать важность информации, которая содержится в списках захороненных, прилагающихся к учётным карточкам воинских захоронений. Несмотря на скудность содержащихся в них данных (как правило, это лишь фамилия, имя, отчество и, в лучшем случае, год рождения и дата гибели) они подчас являются единственным свидетельством, по которому можно установить судьбу погибшего воина. Не все документы воинских частей о безвозвратных потерях уцелели и попали в ЦАМО. Но судьбу некоторых героев удалось установить именно благодаря списку захороненных в братской могиле в посёлке Алфёрово. В качестве примера можно привести два имени, выгравированных рядом на мемориальных досках у могилы №6: это лейтенант Фёдор Петрович Романюта и сержант Михаил Никифорович Самоделов (к сожалению, в звании сержанта Самоделова также закралась ошибка – он указан рядовым).

Командир эскадрона 97-го кавалерийского полка 18-й кавалерийской дивизии (далее – КД) лейтенант Романюта (1917 г.р., призван Иссыкульским РВК Киргизской ССР) непрерывно участвовал в боях с 10 ноября 1941 г., а с 25 января 1942 г. – под Вязьмой в глубоком тылу противника. В период с 25 января по 15 февраля 1942 г. он занимал со своим эскадроном оборону у деревни Макарово. Несмотря на четверное превосходство противника и непрерывное воздействие артиллерийско-миномётного огня, эскадрон Романюты отбил все атаки немцев. При этом было уничтожено до двух рот солдат и офицеров, захвачено вооружение противника. Романюта был представлен к награждению орденом Красного Знамени [3]. В первичных архивных документах о безвозвратных потерях записи о гибели лейтенанта Романюты пока обнаружить не удалось. Есть лишь наградной лист.

К великому сожалению, читающие имя сержанта Самоделова у памятника погибшим освободителям района в посёлке Алфёрово не только не знают, что он был не рядовым, а сержантом, но даже и не подозревают о том, что он представлялся к званию Героя Советского Союза [4]. Самоделов родился в 1907 г., был призван Рязанским РВК. Участвовал в Советско-финской войне, выполнял «правительственное задание в Иране». Он был командиром 45-миллиметрового противотанкового орудия 70-го кавалерийского полка 24-й кавалерийской дивизии им. С.К. Тимошенко. Своим орудием всегда прокладывал дорогу полку.

27 января 1942 г. при обороне деревни Сережань и при наступлении четырех тяжёлых танков противника, Самоделов вывел из строя два из них, уничтожил и разогнал до роты немецких автоматчиков. 29 января во время боя с четырьмя тяжёлыми танками врага на автомагистрали Москва–Минск у деревни Якушкино, поддерживая район обороны 18-го кавполка 24-й КД и отбивая атаки фашистов на 70-й кавполк этой же дивизии, сержант Самоделов героически погиб. Звания Герой Советского Союза он так и не получил, но был награждён орденом Ленина.

За всё время боёв 11-го кавалерийского корпуса в тылу врага под Вязьмой к званию Героя Советского Союза представлялось несколько человек, но пока не удалось обнаружить тех, кто бы действительно был его удостоен. Возможно, причиной этого было то, что, несмотря на все колоссальные усилия, так и не была достигнута окончательная цель по перерезанию трассы Москва–Минск, железной дороги Москва–Брест и прекращению движения по ним немецкого транспорта, снабжающего фронт.

Вряд ли можно говорить о реальных перезахоронениях даже тех 209 человек, которые числились в списках братской могилы №6 в 1992 г. Но точно известно, что останки лейтенанта Фёдора Петровича Романюты были с почестями перезахоронены из деревни Изъялово в братскую могилу №6 посёлка Алфёрово. Можно надеяться, что и могила сержанта Самоделова не осталась безвестной, а была перенесена в Алфёрово. По архивным документам удалось установить, что 21 августа 1970 г. в деревне Митино Изъяловского сельского совета было обнаружено воинское захоронение. При перезахоронении останков воинов из Митино в братскую могилу №6, расположенную в посёлке Алфёрово, был обнаружен медальон с адресным листком на имя рядового Дмитрия Ивановича Юрченко 1921 года рождения, уроженца деревни Крутец Волочанского сельсовета Евдаковского района Воронежской области [5]. Была найдена мать погибшего, Мария Владимировна Юрченко, которая в то время проживала в г. Волгодонске Ростовской области. Она рассказала, что в период Великой Отечественной войны получила письмо от политработника войсковой части, где было указано, что её сын Д.И. Юрченко, верный воинскому долгу, был убит 28 февраля 1942 г.

Согласно документам по учёту безвозвратных потерь вместе с рядовым Юрченко могли быть захоронены: политрук 24-й кавалерийской дивизии Наум Ермолаевич Полозняк (1913 г.р., Минская область), который погиб 24 февраля, младший лейтенант Михаил Яковлевич Чернышев (1915 г.р., Воронежская область), погибший 26 февраля, а также старший лейтенант Николай Иванович Мигулёв (1910 г.р., Черкесская АО), который погиб 15 февраля [6]. Имён Полозняка и Чернышева нет ни в одном списке воинских захоронений, а старший лейтенант Мигулёв оказался «приписанным» к братской могиле №8 в деревне Лукино Игнатковского сельского поселения. Это вряд ли соответствует действительности. Из журнала боевых действий 24-й кавалерийской дивизии следует, что командир 2-го эскадрона Николай Иванович Мигулёв погиб от прямого попадания снаряда в дом в результате обстрела противником деревни Кулешово из деревни Якушкино (известно точное время – 10.40). Просто в очередной раз без надлежащего анализа документов разнесли фамилии по формальным признакам. В данном случае – по названию деревни Митино, возможно, перепутав её с остановочным пунктом Митино, находящимся в 5 км западнее станции Издешково на железной дороге Москва–Брест.

Документ о перезахоронении Юрченко также опровергает информацию учётной карточки воинского захоронения №6, составленной 20 октября 1992 г., о том, что первое захоронение было осуществлено в 1952 г., а последнее – в 1956 г. (Могила рядового Юрченко была найдена только в 1970 г.) [7] Над братской могилой в то время шефствовал совхоз «Алфёровский».

Понятие патриотизма включает гордость за свою страну. Гордиться бестолковостью никак нельзя. Бездумная манипуляция именами из компьютерной базы данных запутывает и мешает изучать и узнавать историю своего края. Частью этой истории являются судьбы мирного населения, оказавшегося с октября 1941 г. на оккупированной врагом территории, а затем очень быстро в зоне боевых действий, когда неожиданно нагрянули кавалеристы 11-го кавкорпуса. У этих судеб слишком мелкий масштаб, чтобы их замечала официальная история. Рассмотреть их можно лишь при очень сильном приближении, взяв крупным планом. Военно-историческая наука же обычно оперирует общими грандиозными наступлениями, целыми фронтами, никогда не рассматривает события с точки зрения последствий для мирного населения.

Населённые пункты, где происходили боевые действия, уже исчезли с лица земли, и увидеть их можно лишь на старой крупномасштабной карте. Среди погибших рядовых бойцов 11-го кавалерийского корпуса много уроженцев Смоленщины – Издешковского, Вяземского, Ярцевского, Холм-Жирковского, Батуринского, Андреевского, Духовщинского районов. Многие из них были ещё непризывного возраста – по 17-20 лет. Они яростно ненавидели немцев, потому что уже успели ощутить на себе их новый порядок. Поэтому история рейда 11-го кавалерийского корпуса в глубокий тыл врага – это не только хроника битвы за Москву, но и история вклада смолян в освобождение своей земли от немецко-фашистских захватчиков.

Верно и обратное – знание истории Великой Отечественной войны (состава частей, хронологии и географии боевых действий) позволяет предотвратить ошибки в составлении списков погибших бойцов. Если бы представители Министерства обороны СССР и РФ, уполномоченные вести учётные карточки воинских захоронений, были бы специалистами в военных действиях, происходивших хотя бы в границах нынешнего Сафоновского района, где находятся курируемые ими братские могилы, то выше перечисленных ошибок в списках не было бы.

Восстановить хронологию событий зимнего рейда 11-го кавалерийского корпуса оказалось не так уж и сложно. В каждой дивизии были свои «летописцы» – полковые писари, велись журналы боевых действий. Доблесть бойца в народном сознании меньше всего ассоциируется с должностью писаря на войне. Тем не менее, именно благодаря добросовестному выполнению ими своих обязанностей мы имеем возможность узнать достоверную правду о войне. Как на документальной киноленте предстают перед глазами картины, зафиксированные рядовыми тружениками пера, работавшими в непосредственной близости от передовой, заполняя наградные листы и списки безвозвратных потерь. Благодаря этим сухим официальным документам, погибшие бойцы становятся не просто рядовыми красноармейцами, а людьми – шоферами, пулемётчиками, телефонистами, радистами, санинструкторами, у которых есть место рождения, призыва и родственники, не дождавшиеся их с войны.

Все попытки восстановить не выдуманную и политически выверенную, а настоящую, основанную на документах и свидетельствах очевидцев, историю войны имеют своей целью лишь одно: показать, что война – это самое ужасное изобретение человечества. Это лишний повод задуматься, что война не бывает великой, геройской, оправданной и справедливой. Ей всегда сопутствуют грязь, смрад, горе и человеческая подлость.

Следующий материал восстанавливает хронологию боевых действий 11-го кавалерийского корпуса в период времени от 25 января до начала апреля 1942 г., дабы среди оглушающей тишины беспамятства дать слово погибшим. Это попытка увидеть прошлое крупным планом.

---

Примечания:

[1] Чижков А.Б., Гурская Н.Г. Смоленские усадьбы. Каталог с картой расположения усадеб. Смоленск: Свиток, 2009.

[2] Там же.

[3] ЦАМО. Ф. 33. Оп. 682524. Ед. хр. 167. № записи в базе данных – 6029651.

[4] Там же. № записи в базе данных – 6029610.

[5] ЦАМО. Ф. 58. Оп. 933812. Ед. хр. 5. № документов в базе данных – 68117082 и 68116924.

[6] ЦАМО. Донесения о безвозвратных потерях штаба 24-й КД от 21.05.1942. № документа в базе данных – 62983307

[7] ЦАМО. Информация о захоронении. № записи в базе данных – 261370116.