Полевые подвижные госпитали №381 и №481
В апреле 1943 рядом с Уварово, в Саньковском лесу, стали строить полевой подвижный госпиталь №381. В 1 километре южнее деревни Уварово была роща. Лес там был хороший, добротный. Военные выпиливали лес и строили землянки, обустраивали госпиталь. До этого госпиталь находился в Ново-Дугинском районе и непродолжительное время в деревне Сакулино (рядом, в Сапегино во время немецкой оккупации находился немецкий госпиталь). В апреле и мае 1943 года госпиталь, по всей видимости, только обустраивался на новом месте, и умерших от ран в нём не было. Военные действия в этот период времени назывались «активная оборона».
В мае в деревнях началась эпидемия тифа. В селе Третьяково на месте бывшего помещечьего дома Кардо-Сысоевых расположился полевой госпиталь №552. В начале мая умерших от тифа в этом госпитале бойцов хоронили на Третьяковском кладбище (5 мая похоронили ). В госпиталь №381 в Саньковском лесу стали поступать гражданские лица из местного населения, и взрослые, и дети, больные тифом. От сыпного тифа умерли парикмахер госпиталя Водовозов И.В. (умер 29 мая) и санитар Петушков А.Л. (умер 8 июня). Оба были родом из Старицкого района Калининской обл., обоих похоронили на кладбище села Уварово. Умерших становилось всё больше. Их стали хоронить прямо рядом с госпиталем, в лесу.
Было жаркое лето. В лесу было много комаров, которые досаждали раненым и больным. 6 июня умер от ран, полученных 21 апреля, красноармеец Юсупов Камирьфисан. 5 июня в госпиталь поступил с серьёзным ранением в живот молоденький старший лейтенант, командир роты Николай Донцов. Он был родом из Иркутска. Получил ранение, подорвавшись на нашей мине, когда с товарищем ходил на Уварово ловить рыбу (поле, оставшееся от спущенного уваровского озера было заминировано на случай, если вернутся немцы). Товарищ лейтенанта получил лёгкие ранения, а Донцов умер 17 июня от общего заражения крови и был похоронен рядом с госпиталем.
В июле работы у госпиталя прибавилось. Раненые стали прибывать один за другим. Персонал госпиталя был обязан не только оказывать помощь поступающим раненым бойцам, но и вести аккуратный учёт умерших, отправлять извещения о смерти родным. Извещения, написанные от руки, всегда сухо сообщали: «Ваш сын (отец, муж) … в бою за Социалистическую родину, верный Воинской присяге, проявив геройство и мужество, был тяжело ранен и умер от ран…». Это извещение было очень важно для родственников не только потому, что там указывалось, где погиб и был похоронен дорогой им человек, но оно также являлось документом для возбуждения ходатайства о пенсии. Госпиталь №381 не всегда справлялся с задачей чёткого учёта умерших. Начальником госпиталя был военврач, майор м/с Рифман. Он часто получал дисциплинарные взыскания от начальника отдела по персональному учёту потерь 31-й армии за небрежно и неаккуратно составленные списки. Для проверки персонального учёта потерь сержантского и рядового состава в госпиталь присылали инспекцию. Персонал госпиталя объяснял проверяющим, что госпиталь №381 имеет специализированный профиль черепно-мозговых ранений. Раненые в основном находились в бессознательном и тяжёлом состоянии. Опросным порядком собрать сведения с поступивших не представлялось возможным. Такие раненые часто поступали без одежды и без документов.
Фронт быстро пошёл дальше на запад, а госпиталь – за ним. В конце сентября 1943 г. он перебазировался в Ярцевский район в деревню Вышегор. На месте госпиталя остались могилы, в которых захоронено не менее 85 человек.
Второй госпиталь – ППГ №481 находился в лесу восточнее 1 км. деревни Куракино. К работе в нём привлекались женщины из соседних деревень. Это была очень тяжёлая работа, приходилось стирать бельё, кровавые бинты, помогать переносить раненых.
Ещё 18 апреля 1943 г. этот госпиталь находился в 500 м. юго-восточнее железной дороги на станции Издешково. Но по неизвестным причинам (возможно, из-за налётов немецкой авиации) перебазировался в куракинский лес. Уже 23 апреля при госпитале рядом с Куракино появились первые захоронения. В начале сентября ППГ №481 переехал на станцию Дурово (2 км. юго-западнее станции).
Персональный учёт как поступивших раненых бойцов, так и умерших в госпитале №481 вёлся очень аккуратно. В 14 могилах на месте госпиталя захоронено 47 человек. В книге учёта умерших напротив фамилии погибшего указаны номер могилы и место его нахождения в могиле. Фиксировались также номер и дата извещений, отправленных родным.
Благодаря этим извещениям, где было указано место захоронения, спустя много лет – в 70-е, 80-е гг. XX века, родные и близкие смогли приехать на место последнего упокоения погибшего воина. К своему огромному удивлению они обнаружили, что в Алфёровском сельсовете никто не знает о существовании госпиталя и о оставшихся на его месте захоронениях военных лет на территории сельского совета. Выяснилось, что некоторое время после окончания войны школьники Куракинской младшей школы ухаживали за могилками со своей учительницей. Но постепенно о них забыли. Лесная опушка стала зарастать лесом. В 1980-м году об этом месте вспомнили, установили памятный знак – небольшой обелиск с надписью «Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины» и оградку. 9 мая 1980 г. приехал представитель военкомата, провели торжественный митинг у обелиска, на котором присутствовали школьники Алфёровской школы и жители Алфёрова. А потом опять наступило забвение. И, если бы не сохранившийся обелиск из нержавеющей стали, то место это и найти бы нельзя было в лесу.
История захоронений на месте госпиталя №381 ещё более печальная. В начале 50-х годов было принято решение о переносе всех захоронений времён Великой Отечественной войны в общие братские могилы. Перезахоронения происходили с 1952 по 1956 г. В братскую могилу №6 в посёлке Алфёрово были перенесены останки из отдельных могил в деревнях Леонтьево, Хожаево, Трофимово, Зимница, Третьяково, Дубки, Кулешово, Осташково, Саньково, Куракино, Воровая, Якушкино, Никулино, Бородино, Ульяново, Енино, Сережань, Зеленино, Азарово и Семеновская. Всего к 1956 г. в братской могиле было перезахоронено 209 человек.
Как известно, весной 1943 г. стремились как можно быстрее убрать трупы. Занимались этим зачастую подростки. Перезахоронение легло на плечи комсомольцев 50-х годов. Была выделена грузовая машина, на которой установили несколько гробов. Местные жители указывали на отдельные могилки, их раскапывали, найденные останки с почестями перезахоранивали. Больших захоронений, вроде захоронений при госпиталях или захоронений на месте боёв, этот процесс не коснулся. Там ограничились символическим подходом: раскапывали крайнюю могилу и останки из неё переносили в общую братскую могилу. С этого момента считали, что все остальные тоже захоронены в общей братской могиле. Таким образом, по документам считается, что останки умерших в госпитале №381 перезахоронены в братскую могилу в Лукино, где покоится 173 человека: офицеры, сержанты, солдаты 94, 250, 251 стрелковых полков, 2 отдельного батальона 660 артиллерийского полка, 14 гвардейского кавалерийского полка, 452 отдельного медсанбата. Реальности это не соответствует. Останки из братских могил на месте госпиталя №481 не переносились в общую могилу. Но некоторые фамилии умерших в госпитале почему-то попали в списки захороненных в братской могиле №6 в посёлке Алфёрово. Изначально список перезахороненных в эту могилу содержал 209 имён. Потом он увеличился до 371 имени, хотя дополнительных захоронений не проводилось. Наверное, точность не считалась важной в этом деле. Одна человеческая жизнь в той войне значила очень мало. Как метко подытожил В.Высоцкий: «здесь нет ни одной персональной судьбы – все судьбы в единую слиты…».